— Значит, это ради Мориса ты решила таким образом — спокойно, холодно — обольстить своего отца?
— Да… или скорее нет, ты должен понять меня. У меня никогда не было большей радости, чем та, которую я испытала после приезда в Париж, возвращая тебя тебе… и мне.
В первый вечер, когда я увидела тебя таким красивым в ванне, так мало изменившимся со временем — какую радость я испытала, восхищаясь твоим изумительным пенисом, органом, из которого я когда-то выпрыгнула! Какая тайна и волшебство! Отец, больше не существует вопроса о Морисе: я хотела того, чего желала, то есть тебя. Но если я вынуждаю тебя судить меня (которую ты можешь считать чудовищем) и себя (который, как ты знаешь, не такой), я попробую доказать тебе нашу невиновность.
Ни ты, ни Морис, ни я не виновны ни в чем. Ни жизнь, ни судьба, ни люди. Совсем просто, вины нет, только любовь.
Маленькая девочка решила отомстить, девочка-лгунья, девочка, которая познакомилась с жестокостью ужасных размеров и допустила дьявольский, балансирующий на грани садомазохизма акт любви — да, эта девочка была виновна. Но, повторяю, это ты и твоя мораль довели ее до такого.
Что бы ты сделал, если бы я сказала правду? Я лишилась невинности с женихом своей сестры. «Я люблю его, я хочу принадлежать ему, любить только его, а если он хочет, то и мою сестру тоже, отдайте меня ему в качестве второй жены…» Что бы ты сказал тогда? Что бы сделал? Ты тут же отправил бы меня в Лаклэрьер… Ладно, правда, что я никогда не обвинила бы Мориса несправедливо. Но именно ты и люди, подобные тебе, в придачу к собственному соучастию Мориса отправили его в тюрьму. Я все-таки была лишь подмастерьем, я едва ли знала правила вашей игры… Сегодня, ложась с тобой в постель, при помощи такой политики, как любовь, я хотела наполнить тебя любовью и, занимаясь любовью с тобой, рассказать тебе всю подноготную того, что случилось между Морисом и мной.
— Но почему, Нея? Было ли действительно необходимо так далеко заходить со мной?
Я не хочу отвечать сразу; снова подвигаюсь ближе к отцу, кладу голову ему на плечо. Снова я обнимаю руками его тело, прижимаю свое тело к его и шепчу:
— Я люблю тебя, отец, я люблю тебя, потому что ты мой отец, потому что я никогда не переставала восхищаться своим отцом или убаюкивать его медленной колыбельной песней, которая делала меня больной благодаря любви и муке в ней. Папа, я люблю тебя, я не вызывала мораль на дуэль. Честно говоря, я менее всего могла бы беспокоиться о морали. Морис и я, мы нашли наш путь, и это главное. О чем я прошу тебя сейчас, это помочь мне вызволить его из тюрьмы. Ты даже можешь считать это своей основной обязанностью. Если ты предпочитаешь нацепить на меня ярлык растленной дочери-лгуньи — ну что ж, ты должен действовать с тем, чтобы изгнать эту ложь и грязь. Но если я та дочь, которую ты любишь, а теперь и твоя жена, ты должен служить нашей общей любви.