Я сказала, что знаю, что такое изнасилование. Сейчас я понимаю, что это не совсем верно. Как в точности все происходит? Что необходимо, чтобы это считалось изнасилованием? Я понимаю, если я допущу ошибку, они быстро распознают неправду.
И на этот раз я закончу в пансионе, как и предлагает Морис. Со мной будут обращаться как со лгуньей и накажут. Нет, так не пойдет. Я действительно должна подробно выяснить все, что касается изнасилования.
Благодаря мадемуазель Эчевери я смогу сделать это без особых проблем. В течение двух дней стоит ужасная погода. Чета Пампренье без конца играет в бридж, а пожилая, пуританского типа старая дева, убежденная, что дети должны больше бывать на свежем воздухе, на самом деле не может видеть, как я слоняюсь по дому. Обычно она сидит в кресле-качалке в углу у камина, читая довоенные английские детективные романы в издании «Таухнитц». Дом заполнен ими. Кажется, собирал их мой дедушка.
В своем толстом черно-белом твидовом костюме она напоминает героиню романов Агаты Кристи. Когда я подхожу к ней, она смотрит на меня поверх очков и резко произносит: «Ради всего святого, только не говори мне, что тебе нечем заняться. В твоем возрасте никогда…»
— Вовсе нет, мадемуазель, — весело отвечаю я. — Совсем наоборот. Я решила воспользоваться возможностью отличиться в начатой работе, и вы мне нужны… Я не люблю просить, но мне надо съездить в главную библиотеку во Фрибуре за кое-какими нужными мне книгами. Может быть, вы смогли бы отвезти меня на старом автомобиле отца, «рено-4», который он оставляет здесь, у шале? Я знаю, он все равно не обратит внимания…
— Ладно, если ты обещаешь сначала совершить продолжительную прогулку, что не помешает для здоровья… Два часа перед ланчем — хорошо?
— О, спасибо, мадемуазель!
Свежий воздух действительно довольно приятен после заточения в доме. Ветер пощипывает щеки и мочки ушей, тем не менее всему моему телу тепло: на руках варежки, ноги обуты в утепленные сапоги. И во время прогулки я могу спокойно обдумать свой план. Я на вершине счастья.
К ланчу я умираю с голоду. Ем за четверых, и мадемуазель Эчевери поздравляет меня.
Проглотив последний кусок десерта, садимся в «рено», и к трем часам пополудни мы уже в библиотеке во Фрибуре. В читальном зале никого — видимо, по причине праздников. Мадемуазель Эчевери несколько минут беседует с библиотекарем, толстой, глупо улыбающейся курицей, лезущей из кожи вон перед нами, французскими леди, из готовности услужить. Представившись, мадемуазель Эчевери говорит мне, что вернется, чтобы забрать меня в пять тридцать, затем уходит.