Если ты поймаешь меня, доктор Кросс – ты схватишь самого себя. Ты что-нибудь понял? Нет? Ну, не волнуйся. Очень скоро ты все поймешь.
– Благодарю вас, мистер Стюарт, – коротко произнес детектив, возвращая Сонеджи водительские права и кредитку.
Гэри кивнул, изобразил на лице жалкое подобие улыбки, а затем глаза его снова уставились в окно.
Алекс Кросс стоял на прежнем месте. Ну, не скромничай, Кросс. Да не такой уж ты и великий, в конце концов.
Гэри внезапно захотелось выстрелить. Его начинало лихорадить. Ему не терпелось увидеть эти огненные вспышки. Ведь он может уложить Кросса прямо сейчас. Без всяких колебаний и сомнений. Он ненавидел его лицо, его походку и все, что было связано с этим доктором-детективом.
Алекс Кросс неспешно двинулся вперед, затем замедлил шаг и вдруг взглянул прямо в лицо Сонеджи. Между ними было не более пяти футов.
Гэри медленно поднял глаза на Кросса, затем (что было вполне естественно) перевел взгляд на детективов, и снова посмотрел на Алекса.
Привет, Шоколадка.
Кросс не узнал его. Да и не смог бы. Взгляд детектива на пару секунд задержался на лице Гэри, и Кросс двинулся дальше, все более ускоряя шаг.
Сейчас Сонеджи видел спину Алекса, и она представляла собой такую заманчивую цель, что не поддаться искушению было практически невозможно. Какой-то полицейский позвал Кросса, и тот поспешил к нему. Гэри понравилась идея убить Алекса выстрелом в спину. Трусливое, предательское убийство – что может быть лучше? Именно такие преступления больше всего ненавидят люди.
Но в ту же секунду Сонеджи расслабился и отвернулся.
Итак, Кросс не узнал меня. Вот насколько я велик. Я лучший из тех, с кем ему приходилось встречаться. И я не раз докажу ему это.
Сомнений быть не может. Победа будет за мной.
Я убью не только Алекса Кросса, но и всю его семью. И никто не посмеет остановить меня.
Часы показывали уже половину шестого вечера, когда мне впервые пришла в голову мысль о том, что пора бы покинуть вокзал. Я пробыл в нем, как в западне, целый день: разговаривал со свидетелями, беседовал с экспертами по баллистике, с медиками, и все это вкратце заносил в свой блокнот. Начиная с четырех часов Сэмпсон принялся нервно прохаживаться взад-вперед. Я видел, что он готов был взорваться тут же, на месте, но ему приходилось мириться с моей скрупулезностью.
Приехали сотрудники ФБР, потом мне позвонил Крейг и сообщил, что остается в Куантико, поскольку загружен работой по делу мистера Смита. Снаружи вокзала уже собралась толпа газетчиков. Что могло произойти еще хуже того, что уже случилось? Я продолжал прокручивать в голове одну и ту же фразу: