– Ну, теперь вам придется позаботиться и о моей норе, – предупредил я его.
– Мы сегодня пропустили занятия боксом, – напомнил он, но не жалуясь, а просто констатируя факт.
Мы тут же устроили побоище на его кровати, и я вынужден был согласиться на проведение двойного урока завтра вечером в подвале. Я уже с нетерпением ждал наступления нового дня. Дженни и Деймон взрослели очень быстро. Не было на свете отца счастливее меня.
Мне здорово повезло.
Я снова дома.
Мне хотелось начать жить по-другому, но очень трудно изменять устоявшиеся привычки. Есть у меня любимая поговорка: «Голова послушна велениям сердца».
Сегодня вечером я решил предпринять некоторые шаги в этом направлении.
Кристина все еще жила в Митчелвилле, но уже не в своем прежнем доме. Она говорила, что ей очень больно оставаться там, где был убит ее муж во время расследования дела Джека и Джилл. Она переехала в кондоминиум и устроилась там прекрасно.
Я свернул с шоссе Джона Хэнсона и, проехав несколько кварталов, увидел, что у нее на веранде горит свет. Я остановил машину и некоторое время сидел в темноте, не выключая мотора.
Свет на веранде и в гостиной продолжал гореть, а за остальными окнами прятался мрак. Мои часы показывали без четверти одиннадцать. Надо было сначала, конечно, позвонить.
Наконец, я вылез из своего старенького «порше» и направился к дому.
Я позвонил и стал ждать, чувствуя себя уязвимым в ярком электрическом свете, заливавшем крыльцо.
Голова послушна велениям сердца.
Кристина очень долго не реагировала на звонок, и я начал беспокоиться. Сказалась старая привычка: победитель драконов всегда настороже.
Неужели что-то случилось в ее доме? С собой у меня был «Глок», который я мог носить, по закону, когда и где угодно.
Ночной воздух был пропитан нежным ароматом цветов. Тонкие природные запахи напоминали мне духи, которыми иногда пользовалась Кристина. «Страсть Гардении». В шутку я называл их «Гардения в засаде».
Я уже собирался позвонить во второй раз, когда дверь неожиданно распахнулась.
– Вот это сюрприз! – воскликнула, лучезарно улыбаясь, Кристина. Ее карие глаза сразу заметили белевший бинт. – Что у тебя с рукой? – тут же забеспокоилась она.
Я неопределенно пожал плечами:
– Пустяки. Царапина.
– Никогда тебе не стать хорошим актером.
– Что ж, видно не судьба, – рассмеялся я. Кристина вышла ко мне в потертых джинсах, простой белой рубашке, завязанной узлом на животе, и босиком. Еще не было случая, чтобы эта женщина не нравилась мне в любом из своих нарядов, и у меня всегда начинала кружиться голова.