– Помимо всего прочего.
– Да я с ним даже не знаком!
– Ну, оказывается, ты счел его нудным. – Она зачитала по книге: – «Пересушенный старый девственник-вегетарианец, писавший для страдающих от бессонницы». – Она понимающе посмотрела на Эйч Джи. – Если, конечно, ты тот, за кого себя выдаешь.
Он вырвал у нее книгу и захлопнул ее. Его трясло.
– Не могла бы ты этого не делать?
– А в чем дело?
– Я бы предпочел написать книги до того, как меня начнут цитировать.
– Я же просто шучу!
– А я нет. Моя жизнь станет бессмысленной, если я узнаю, что именно напишу и изобрету в будущем. – Он бросил книгу обратно в витрину. – Все это – одна сплошная эпитафия!
Он заметил, что она переводит взгляд с него на старые фотографии в еще одной витрине, сравнивая его лицо с черно-белыми отпечатками.
– Да. Удивительное сходство, правда?
Она немного растерянно кивнула.
Уэллс подошел к двери кабины и потянул за какое-то кольцо. Из машины времени вылезло устройство в форме призмы, покрытое тонкой разноцветной пылью. Он стер ее и осмотрел устройство.
– Это что?
– Мой вариант деклинометра. Он выравнивает магнитные колебания во время полета. При этом он собирает вневременной осадок и время от времени требует чистки.
– А зачем он?
– Не дает машине свернуть в бесконечность.
– А чем плоха бесконечность?
– У нее нет начала и конца. Если ты туда попадешь, то там и останешься.
– А почему нельзя вернуться?
– Потому что неоткуда возвращаться, – мрачно ответил он. – Тебя навечно замораживает в искаженном времени.
– О! – задумчиво отозвалась она после короткого молчания и пристально на него посмотрела. – Ты определенно немало об этом знаешь, да?
Он покраснел и скромно потупился.
– Поняла! – воскликнула она, прищелкнув пальцами. – Ты услышал про эту выставку, почитал про машину времени, а потом прихватил меня, потому что боялся проникать сюда в одиночку, чтобы попробовать! Верно?
Он нахмурился.
– Неверно.
– И ты вовсе не Герберт Джордж Уэллс, ты просто оказался на него похож, верно?
– Опять неверно.
Он аккуратно вернул призматическое устройство на место, а потом забрался в кабину.
Она пошла за ним.
– Эй, все нормально. Я всегда готова попробовать что-то новое.
Обидевшись, он не стал ей отвечать и раздраженно нахмурился, глядя на панель управления. Стеклянные окошки измерительных приборов настолько потемнели от времени, что прочитать показания было нельзя. Маленькой отверткой он снял окошки и отшвырнул в сторону. Они разбились с тихим звоном.
– Что ты делаешь?
– Использую скудные, но имеющиеся под рукой средства для того, чтобы исправить недочеты конструкции.