– Бога ради, парень!
– С этого момента вы уведомлены, что все вами сказанное может быть использовано против вас на суде.
– Вы не понимаете, да? – завопил Уэллс.
– Слушай, ты! Если не прекратишь на меня орать, то вообще не сможешь разговаривать! Это тебе понятно?
– И вам все равно, – тихо добавил Эйч Джи.
Он уставился в окно: его разум переполняли пугающие мысли вселенского масштаба. Ему нельзя терять голову, иначе все будет потеряно.
Они наконец добрались до полицейского управления и остановились позади здания, где собрались полисмены в форме: они курили и перешучивались. Надпись над дверью гласила: «ТЮРЬМА». Его вытащили из седана и повели к зданию. Никто на него внимания не обратил. Этот человечек мог быть кем угодно: богачом, бедняком, нищим, вором… Он был неинтересен.
Когда Уэллса проталкивали в дверь, ему удалось в последний раз оглянуться. Тени удлинились… Ему отчаянно хотелось посмотреть на часы, но они были на запястье одной из скованных за спиной рук.
Время, самый драгоценный дар – его похитила у него полиция.
– Я не преступник! – крикнул он.
Его никто не слушал.
По зеленому коридору его провели к лифту и заставили в него войти. Устройство медленно поехало вниз. Эйч Джи тупо недоумевал, преисполняясь глубокой печалью. Он понял, что если бы был полностью честен с Эми и рассказал ей о своих намерениях, то скорее всего здесь не оказался бы. Или же как минимум она поехала бы с ним. Сейчас же Эми осталась одна – и ждет его возвращения. Ему хотелось надеяться, что она сообразит уйти из своей квартиры. Если она задержится, то вместо него самого увидит доктора Лесли Джона Стивенсона. При этой мысли он резко выпрямился, панически заорал и ударил всем телом в двери лифта. Более массивный из полисменов отшвырнул его к дальней стене кабины. Его голова с силой ударилась о металлическую панель. Он соскользнул по стене на пол. Следователь бесстрастно помог ему встать и удержаться на ногах.
Тут лифт остановился, и дверцы открылись. Уэллса подвели к зарешеченному окошку, и он разглядел, что сидящий за решеткой мужчина – сержант, а следовательно, лицо с некоторой долей влиятельности.
– Я требую встречи с лейтенантом Митчеллом!
С него сняли наручники. После этого сержанту передали пистолет Эйч Джи, его газету, дорожные чеки, драгоценный цифровой хронометр и все остальное, что было у него в карманах. В качестве последнего унизительного момента с него сняли ремень – и он побагровел: на мгновение ему показалось, что с него спадут брюки.
– Любезный!
– Мы же не хотим, чтобы вы повесились, да?