У него не осталось ничего: только он сам, зачитанные томики писателей «Бури и натиска», стипендия и исключительные способности к патологоанатомии.
Он был намерен добиться успеха и процветания.
Стивенсон вдруг швырнул стопку в небо. Она пролетела футов сто пятьдесят, а потом разбилась о стену здания на другой стороне улицы. Он ушел с балкона в спальню и включил цветной телевизор – первое устройство, которое по-настоящему завладело его воображением и очаровало его в 1979 году. Сев в кресло, Стивенсон забросил ноги на диванчик и стал смотреть дневные новости.
Ведущий спокойно сообщил о партизанской войне в Африке, голоде в Азии, забастовке рабочих на северо-востоке и росте преступности в крупных городах. Погода будет по-прежнему прохладной и облачной.
Ведущий исчез, и его сменила блондинка, продающая косметику. За ней последовала реклама противогеморроидальных средств, призыв о помощи кардиологической ассоциации и, наконец, какой-то тип, предлагающий «отличные сделки и сниженные цены на новые и подержанные машины».
Стивенсон был поражен стремительной сменой зрительных рядов. В них не было никакой связности – и в отличие от печатной страницы такая форма коммуникации не позволяла размышлять. С другой стороны, наверное, и не предполагалось, что человек станет задумываться над увиденным: возможно, это было сделано за зрителя уже при создании этих картинок. Если так – то и хорошо. Он решил позволить себя напитывать.
Начался утренний показ «Гордости морской пехоты» – и Стивенсон перенесся на войну в Тихом океане. Морские пехотинцы США курили сигареты и перешептывались, засев за чем-то вроде усовершенствованного орудия Гэтлинга. Внезапно прямо перед ними взорвалась граната. Один был убит, второй ослеплен. Тут из джунглей выбежала орда японцев, бросившихся в атаку. Подвывая от страха и боли, ослепленный солдат начал стрелять из пулемета, водя его перед собой широкой дугой и ориентируясь только на слух.
Стивенсон радостно подпрыгнул в кресле, восторженно наблюдая за тем, как орды японцев падают под пулеметным огнем. Он представил себе, что с таким оружием в руках стоит на газоне «Эскулапа». Его отец с друзьями несутся на него верхами во весь опор, блестя на солнце красными куртками и белыми лосинами. Он открывает огонь. Люди и лошади моментально падают. Однако его отец снова встает и бежит к нему, размахивая над головой кочергой. Еще одна длинная очередь – и его отец падает окончательно, а тело его не распадается на куски только благодаря одежде.
Вернувшись к реальности, Стивенсон почувствовал себя спокойным и радостным. Он досмотрел сентиментальную концовку военного фильма, после чего выключил телевизор. Он был глубоко удовлетворен: он только что увидел визуализацию и подкрепление той единственной стороны человеческой психики, которая вызывала в нем восхищение и уважение. А потом он начал лихорадочно размышлять. Королева Виктория (эта надутая сука с лошадиной мордой) ни за что не допустила бы, чтобы в Англии поставили нечто похожее на только что им увиденное. Значит, общество коренным образом изменилось, позволяя человеку выражать себя свободнее – и, следовательно, более кроваво. Он засмеялся. Если эта штука под названием телевизор отражает современное состояние зверя по имени человек, то здесь он поистине дома, не то что в своем собственном веке! Какая ирония: он на самом деле родился на сто лет раньше, чем следовало. Скорее бы наступила ночь! Может быть, он познакомится с какой-нибудь девушкой. С кокеткой, которая знает, как надо доставить удовольствие, а потом красиво умереть.