Но очередь внезапно оборвалась. Последняя пулеметная пуля, видимо, добила чашку на полу - жалобно звякнули осколки. Почему-то чашку было даже жальче, чем свои ноги - так и представилось, как лопнул фарфоровый, с широкой голубенькой каймой, бок чашки. В собственном боку и выше тоже было неважно: Борька чувствовал как на губах обильно пузырит и капает.
С законом Божьим и чистописание у Борьки Салькова было так себе, но арифметику он помнил. Последний патрон остался. Надо бы с толком потратить...
Вот он - шорох у двери! Руки уже не слушались, развернуть оружие боец Сальков не успел. В него стреляли - рвали тело пули, мотнулась голова с раздробленной челюстью. Выстрелов Борька не слышал, боли уже не чувствовал. Но понял - всё! Не так уж и страшно...
Лежал на полу в лужах крови мальчишка, силился вскинуть неподъемную руку с браунингом. Должно быть, уже мертвый тщился выстрелить. И нажал палец спуск, выпустил последнюю пулю. Вот теперь - всё.
Много имелось у Борьки Салькова недостатков, а еще больше достоинств. Какой арифметикой итоги его жизни будут высчитывать, только Богу известно, к которому боевик явно никогда не попадет, поскольку в богов при жизни не верил, а верил исключительно в светлое будущее. Но умер он как победитель, поскольку сделал все что мог.
Гид, держа пистолет двумя руками, стрелял в тело за столом до тех пор, пока магазин парабеллума не опустел. Проклятый коммуняка лежал недвижно. Куратор неловко перекрестился. Спасло истинное чудо - последняя пуля мальчишки едва не задела плечо. Живуча оказалась недоросшая и несбывшаяся легенда большевизма.
- Ну шо, отписался классик? - Гид плюнул в труп, но гордая самостийная слюна повисла на подбородке хозяина.
Утираясь, полковой есаул попятился. Латвиец, тьфу, шоб его, эстонец, сидел под вешалкой, безжизненно свесив голову на грудь. Где-то в доме орали на разные голоса: растревожила стрельба пролетарское клопиное гнездовье.
Гид выскочил во двор - второй чистильщик, корчился на грязной земле, зажимал простреленный живот:
- Помоги, Иисусом молю, помоги...
Вот, тварь балтийская, даже акцент ему вышибло.
- Сейчас-сейчас, братка... - куратор пытался перезарядить пистолет, магазин не желал втыкаться на место, пальцев стрелку не хватало. Кричали уже во дворе, казалось, сотня человек набежит. Пан есаул подхватил валяющийся "шмайсер" и всадил неловкую очередь в грудь лежащему. Жаль, патрона четыре всего оставалось - ну да хватит господину э-э-эстонцу, болтать лишнего не станет. Куратор отшвырнул автомат и метнулся через двор к сараям - хорошо, пути отхода успели заранее наметить...