О, женщины! Петр Петрович усмехнулся и похлопал себя по карману халата. "Браунинг" ждет. Вдруг повезет? Попутная охота на зеленоглазых таинственных особ - чем не развлечение? Сто тысяч английских фунтов за меткий выстрел - недурной приз. Всадить пулю дамочке в ногу, сдать очаровательного подранка милейшему Иванову... Нет, лучше в руку - так будет куртуазнее. Впрочем, едва ли получится. Сегодня день отдыха, завтра-послезавтра участие в завершающей части операции и отбытие. Не обманут. Не боевик им нужен, не наемный убийца, и даже не чертежи гениального изобретения.
Шамонит пыхнул сигарой, постучал себя пальцем по лбу:
- Мозг! Именно мозг! И именно вот этот!
Проект действительно хорош. И помогут, и денег дадут. Миллион - лишь начальная сумма. Втянутся. То, что ни "Иванов", ни те, кто стоит за ним, не знают истинного размаха проекта, едва ли станет для них разочарованием. Возможно, огорчит и обидит, но не разочарует. Отличный проект, черт возьми! Когда-нибудь, Иванов-с-акцентом будет стоять за креслом хозяина в белых перчатках и подавать яйца всмятку на завтрак. "Изфольте откушать, ффаше Мирофое Диктаторское Ффиличество!"
Петр Петрович тихо рассмеялся. Черт возьми, жизнь прекрасна своей непредсказуемостью!
* * *
Смольный институт
37 часов до часа Х.
Кругом гомонило, топотало, пыхтело и кряхтело. Слева несло чесноком, справа керосином, но все заглушал удушающий аромат алых гвоздик, которые, как выяснилось, в таком количестве хуже любого керосина.
Шпионки забуксовали. Центральному входу в Смольный явно не хватало организованности. Широкие ступени вели к узости дверей, куда нескончаемо перли не только функционеры штаба революции, но и просто за справками, текущими указаниями да и просто поглазеть из любопытства. В принципе, в стороне от входа тянулся длинный "хвост" за пропусками и внутрь пускали с выписанными пропусками и партиями строго по четверо, но время было не обюрокраченное, можно было войти и альтернативно.
- Товарищи, пропустите цветочки! Помнете всю красоту! - призывала, напирая Лоуд.
- Ох, я б тя помял! - немедленно отзывались революционные массы.
Катрин, обнимая охапку гвоздик, обогнула напарницу и двинулась плечом вперед, без церемоний раздвигая-пробивая спины. Народ заохал.
- Да чо ж ты така тверда?!
- Это не я, это вот он винтарем пихается, - объясняла Катрин. - Пропусти, товарищ, видишь - с нежным грузом.
- Груз-то может и нежный, да ты сама чугунная, - обижался пострадавший.
Ступени преодолели, Лоуд вновь юркнула вперед, вздымая цветы и ведерного размера медный чайник, призвала: