Лошадь делала вид, что рысит по просторной Надеждинской.
- Даже к финалу не успеем, - злобно предрекла Катрин, прислушиваясь. - Нужно было ногами рвануть, быстрей бы было.
- Одинокая дама, бегающая по улицам - вызов общественной морали, - напомнила Лоуд. - Да и вообще, ну, пулеметы, - эка невидаль. Понимаю, ты встрепенулась, вдохновилась, но стоит ли так лететь навстречу любимым звукам? Успеешь еще под пульки. Кстати, эти пулеметки вообще какие-то неурочные, сомнительные.
- В том-то и дело. Это вообще не пулеметы. Вернее, это - ХАРАКТЕРНЫЕ пулеметы. Их здесь вообще не должно быть. Я этот звук неплохо помню.
- Ага, начинаю понимать. Но тем более, нельзя же сразу напрыгивать, вдруг мы их вспугнем? - намекнула крайне предусмотрительная по линии огнестрельных боестолкновений оборотень.
- Да уже упустили, - вздохнула Катрин. - Теперь ищи по следам, а они остывают быстро. Нужен нам нормальный транспорт.
- "Лорен-Дитрих"! Мне рекомендовали - отличная колымага! - немедленно припомнила Лоуд. - Шестьдесят лошадиных сил и никого в шею пихать не надо.
Извозчик на очередной тумак никак не отреагировал - был рад, что стрельба затихла.
Глава восьмая. Маневрирование сил и средств
Ново-Косой переулок
46 часов до часа Х.
- Дальше не пущают, - намекнул извозчик.
- Что значит "не пущают"?! - возмутился л-пассажир. - Не старые времена, чтоб не пущать. Тем более мы для выказывания помощи, а не абы как!
Впереди люди в шинелях толклись вперемежку со взбудораженными гражданскими, видимо, наблюдалась попытка выстроить оцепление, но неубедительная, ввиду полного хаоса и растерянности. К истошным крикам дальше по улице пробивались грузовички "карет скорой помощи", какие-то верховые, бежали солдаты...
- Прапорщик, наш полковник цел? - высунулся из пролетки л-господин, предупреждая попытку шагнувшего наперерез офицера, задержать экипаж.
- Не могу знать, - машинально отрапортовал прапорщик, подчиняясь начальственным интонациям вопроса. - А вы, собственно...
- Ничего-ничего, голубчик, мы его сами заберем, - Лоуд уже привычно двинула кулаком промеж ватных лопаток возницы, и пролетка вкатила в ад...
Крики, стоны, разбросанные винтовки, десятки тел: шевелящихся и неподвижно лежащих, люди, ползающие по лужам крови, склоненные над трупами, загружающие раненых на носилки, блеск осколков разбитых стекол, извивающиеся тени в смутном свете единственного уличного фонаря. "Господи, за что их?! За что?!" - кружилась, заламывая руки, растрепанная женщина в накинутом поверх пеньюара пальто.
Катрин, болезненно морщась, выпрыгнула из пролетки. Не привык еще город к ужасу, все у него впереди. И обстрелы, и вымерзшие квартиры, и,... Но что ж, мать его, так рано началось?