На заре жизни почти всех нас донимает тяга к прекрасному. Мы соперничаем за любовь ближних, мечтаем о самой красивой девушке в мире, миллиарде долларов на счету и Оскаре за лучшую роль. Но однажды замечаем, что все это не важно — мир принадлежит уродам. Только они получают подлинное удовольствие от существования в то время, как мы отравлены нелепой эстетикой совершенства.
Герои колониальных войн возвращаются домой, чтобы услышать от чиновника в военкомате: «Я вас туда не посылал!» Олимпийских чемпионов забывают на следующий день после ухода из большого спорта. Конкурсы красоты обновляют состав участниц ежегодно. А уши Микки Мауса никто даже не собирается отнести в клинику пластической хирургии — их образцовое уродство приносит прибыль и так.
Цель никогда не оправдывает средства. Мой приятель угробил десять лет на возведение дома своей мечты. Растоптав экологические нормы и законы Украины, он урвал кусок заповедника на берегу Днепра, изгнав оттуда бобров, зайцев и местных жителей, и воздвиг замок, в сравнении с которым французские «шато» в долине Луары кажутся вигвамами индейцев.
Но настоящий хозяин в этом феодальном раю — не мой друг, а его садовник! Именно он живет тут круглый год, наслаждаясь чистым воздухом и живописным видом из окна в то время, как номинальный владелец собственноручно убивает себя на работе, борясь за звание ударника капиталистического труда. Бросить «каторгу» бедняге не дано — она принадлежит ему целиком до последней акции и приносит хорошие дивиденды. Одна беда — не ясно, кто кем руководит. Фирма — директором? Или директор — фирмой?
Рафаэли и Фидии — только досадные отклонения на магистральной линии развития человечества. Нормальный обыватель ничего не слышал о гармонии и принципе «золотого сечения». Бывший мэр Омельченко перенес архитектурные кошмары своего родного села в Киев без комплексов и сомнений. Его не волновало, что колонна на Майдане Незалежности «слизана» с точно такой же в Будапеште, а идея переустройства самой площади напоминает торт, выпеченный на кондитерской фабрике им. Карла Маркса. То, что до него тут творили еще какие-то «архитекторы», тоже не беспокоило градостроителя-самородка. Он самовыражался из любви к лопате и зарытым бюджетным деньгам. Если бы судьба сделала его мэром Рима, от Колизея тоже остался бы только подземный торговый центр!
Необъяснимый, на первый взгляд, успех Малевичей и Пикассо в XX веке покоится на железобетонном фундаменте. Искусствоведы будут молиться не только на черный квадрат, но даже на дырку в холсте — лишь бы иметь право издеваться над принципами красоты, а не работать в поле под плетью надсмотрщика. Втайне они знают: обывателю нет никакого дела до подлинного искусства. Если граждане, не испытывая никаких неудобств, всю жизнь проводят в уродливых квартирах, женятся на Пронях Прокоповнах и одеваются «у Воронина», значит Малевича они тоже схавают. В квадратные головы удобнее всего вкладывать принципы кубизма. То и другое идеально создано друг для друга.