. Однако англичане так и не узнали, что во время визита Хрущева и Булганина в Англию он все время находился на советском корабле. Оттуда Серов и руководил службой безопасности, охранявшей Хрущева и Булганина.
Люди из КГБ вынудили стать осведомителем даже мою родную тетю. Она работала уборщицей в афганском и итальянском посольствах в Москве. Моя бедная тетя часто приходила к моей матери в слезах и жаловалась, что ей приходится выполнять гнусные поручения. Она занималась подслушиванием, выкрадывала документы, рылась в мусорных корзинах, писала доносы на дипломатов, помогала устраивать против них разного рода провокации и т. д. Тетя часто жаловалась и мне, но это было еще до того, как я поступил на службу в ГРУ. Так что я ничем, кроме совета, помочь ей не мог. Мог только посочувствовать. После того как тетю сократили по причине преклонного возраста, ее начальство запретило ей не только получать от иностранцев подарки ко дню рождения, но даже близко подходить к бывшему месту работы. Если бы все это произошло сейчас, я бы, конечно, смог ей как-то помочь. Теперь я старший офицер службы стратегической разведки и мог бы научить ее разговаривать с сотрудниками КГБ.
В 1960 году с корабля, на котором Хрущев приплыл в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, сбежал матрос. Вопрос, заданный иностранными журналистами о сбежавшем моряке, поставил Хрущева в весьма затруднительное положение. И что же он ответил иностранной прессе? По словам одного из моих друзей, генерала ГРУ, который в то время находился с Хрущевым в США, он пообещал оказать материальную помощь беглецу, если она ему потребуется. Но это Хрущев произнес только на публике. В приватной беседе с членами советской делегации он так прокомментировал побег матроса: «Теперь в СССР на одного мерзавца стало меньше».
Когда приехавший в Канаду по линии нашего комитета ученый Клочко отказался вернуться в СССР, в Центральном Комитете возник ужасный переполох[50]. В течение двух недель сотрудники КГБ искали хоть какого-нибудь друга или знакомого невозвращенца. Они хотели послать его в Канаду, чтобы он убедил Клочко вернуться на родину. Узнав о побеге советского ученого, Хрущев произнес: «Хватит с ним церемониться. Примите все меры, чтобы его найти и вернуть назад. Если он не захочет возвращаться, то прикончите негодяя. Пусть другим это послужит хорошим уроком». Вот вам и Хрущев, добрый крестьянин. Кто еще может сказать, что он не преступник и не убийца?
Когда тебя вызывают в Центральный Комитет КПСС, то не знаешь, к кому конкретно. Это может оказаться сотрудник как ЦК, так и КГБ. Кагэбэшники имеются там почти в каждом отделе и управлении. В ЦК им особый почет и уважение. Раньше, при Сталине, все они сидели только на площади Дзержинского, но теперь обосновались и в офисах Центрального Комитета КПСС, Совета Министров, в министерствах и во всех прочих государственных учреждениях.