Нет, на это рассчитывать не приходится, на свидетелей, которые вдруг объявятся добровольно. Их надо искать, а это кропотливый труд. Проще додуматься.
«Задачка с тремя неизвестными. Всего-то. X, Y, Z. Неужто я ее не решу? — занервничал Алексей. — Зебриевич крепкий орешек, Сажин так просто не подарок, а Голицын… Похоже, редкая сволочь. Если он решил жениться на дочери, то за каким тогда пудрит мозги матери? Вербует ее в союзники? Ведь это же не так просто — подойти к Дарье Сажиной и сказать: мы с Алисой теперь пара. Еще неизвестно, как Дарья Витальевна на это прореагирует. А она, похоже, еще ничего не знает. Сажин, как обычно, молчит. Он надеется за год решить эту проблему. И Алиса молчит, потому что дала отцу слово. Зачем торопить события? Выдержка у Алисы Дмитриевны железная. Девушка много чего знает, но предпочитает помалкивать. И все-таки: кто же убил Анжелику Голицыну?»
Одно Алексей уже понял: дальнейшее расследование невозможно вести без показаний Софьи Зебриевич. Вот кто, оказывается, ценнейший свидетель! Она видела, как Сажин с Анжеликой ссорились, и знает, по какой причине муж поднялся на открытую палубу. Воздухом подышать или… Вот именно: или.
Судя по тому, что рассказала Дарья Витальевна, у нежно любящих супругов Зебриевич нет друг от друга секретов…
Жена Семена Зебриевича не стала отговариваться чрезвычайной занятостью. Хотя могла бы. У нее трое детей и муж, который не в курсе, где можно купить буханку хлеба. То есть взгляд Семена Абрамовича на сей предмет на прилавке магазина натыкался, и не раз, но купить? А вдруг это не тот хлеб? Не по той цене? Или в доме его в достатке? В общем, хлопот у Софьи Исааковны хватает, хотя старшей дочери восемнадцать, девушка взрослая и по хозяйству матери наверняка помогает. А вот младшей пять. И няни у Софьи Исааковны нет.
— Я оставила Берту со старшей дочерью, — объяснила она Алексею, когда тот задал наводящий вопрос: а не сильно ли я вас напряг?
Алексей сразу насторожился. Семья для Софьи Исааковны святое. Она Мать и Жена. Важнее этого может быть только Семина просьба, а точнее, приказ, как с новогодним круизом. Это не обсуждается, идешь собирать чемодан.
— Вам муж велел прийти ко мне? — Он сознательно сделал упор на слове «велел». Должна же быть у женщины гордость? Самоуважение? В конце концов, просто женские капризы? Но Софья Исааковна не прореагировала.
— Сема сказал, что наш гражданский долг помогать правосудию, — сказала она, одернув кофточку. И с готовностью посмотрела на Алексея, мол, задавайте свои вопросы, я жду.