— Это правда, Дан? — спросила Даша. — Про Алису?
— Нет! Он врет!
— Из-за тебя чуть не убили мою дочь…
— Даша! Кого ты слушаешь?!
— А теперь, Даша, он хочет жениться на нашей девочке. Может быть, спит уже с ней. Ему сорок, ей двадцать. И при этом говорит, что любит тебя.
— Он?! — Даша в ужасе посмотрела на Дана.
— Он, он. А ты гадала, почему у нее мальчика нет. Зачем ей мальчик, когда у нее есть этот… Даже не знаю, как назвать. Кусок дерьма.
— Даша, он врет! — В глазах у Голицына был ужас. Он видел, как меняется Дашино лицо.
— Это ты врешь. — И она нажала на курок.
Голицын упал. Даша выстрелила еще раз.
— Хватит. Он мертв. Или умирает, — сказал Сажин, подходя к ней и отбирая пистолет.
Даша села на пол и расплакалась. Дан хрипел, из раны на груди текла кровь.
— А ты хорошо стреляешь, — сказал муж, протирая оружие и уничтожая, таким образом, Дашины отпечатки. — Запомни: это я его убил.
— Дима! — Она подняла на мужа испуганные глаза. — Что теперь будет?!
— Я сейчас позвоню Леонидову… Я и не в такие переделки попадал, успокойся. Посадят — так и в тюрьме люди живут. Я там устроюсь с комфортом и ненадолго задержусь. У меня хорошие адвокаты. Да что там! Лучшие! И Леонидов знает правду. Он хороший мужик, ты правильно сказала. Ну, не реви!
— Господи! Какая же я дура!
Она, вся дрожа, поднялась. И невольно покачнулась. Сажин тут же подставил ей руку:
— Держись. И не нервничай так. Все нормально.
— Ты столько со мной нянчился, а я тебя так отблагодарила!
Сажин посмотрел на нее с удивлением.
— Да ты мне преподнесла царский подарок. Я и мечтать об этом не смел. Я всего лишь хотел его напугать, чтобы пошел в полицию с повинной. Но то, что случилось, мне понравилось! Я бы сам его убил, но ты бы мне этого не простила. Тогда бы ты точно от меня ушла. А тут сама… Выбор был непростой.
— Выбор? — Даша посмотрела на него с удивлением. — Господи, Дима, ты о чем?! Хотя… — Она задумалась. — Что он, по-твоему, должен был сказать мне, чтобы я… Нет, в тебя бы я точно не выстрелила, но и его не стала бы убивать. Или ты блефовал?
— Нисколько. Он должен был сказать, что любит Алису. А она его. А я, сволочь такая, мешаю их счастью. И остался бы жив.
— А ведь верно! Я бы не стала убивать человека, которого любит моя дочь. Но он этого не понял. — Она с недоумением посмотрела на Дана, который уже перестал дышать. — Странно, мне его даже не жалко. Он ведь человек.
— Он труп. Хотя даже мертвым выглядит неплохо. Ну, вроде бы все. — Сажин внимательно осмотрел пистолет. — Запомни: ты его даже не касалась. Лучше вообще молчи. Я сам. Все, я звоню. Выйди из комнаты.