– Теперь ты вроде политрука, Иешуа.
– Ты совершенно прав.
(Звучит раскат грома, белой змеёй обрушивается молния. Далее – ни единого крика, лишь яркое пламя факела, звук падения тела и неприятный запах горелого мяса.)
– (Обращаясь к самому себе и в то же время как бы в пространство.) Вы меня, конечно, сейчас осудите. Скажу традиционно, мои дорогие: не судите, да не судимы будете. Морщиться не надо, копирайт на сие выражение мой, можете хоть лопнуть. Ну, не стану скрывать – мне всегда хотелось это сделать… Небось сами убедились, Искариот же мёртвого достанет до печёнок. Я не был уверен, что получится. Мы находимся неизвестно где, типа разновидности тибетской материи подсознания: я просто иначе не могу объяснить, – однако прошло как по маслу. Видимо, и в подсознании я остаюсь богом. Жаль, тут больше никого нет, чтобы продемонстрировать и мирные способности, а то я прямо палач получаюсь. Извините за такой расклад, но Искариот ужасно нудная личность. Держать себя в нимбе оказалось трудно. Он же постоянно всем недоволен. И благовония, коими меня Магдалина помазала, слишком дорогие[9], и на застолья в гроте Гефсиманском тратим много денег, и всё не слава мне. Дай ему волю, он бы апостолов по билетам в грот пускал… (Осматриваясь вокруг, с некоторым сожалением.) – …да и следует быть откровенным – наша беседа не задалась с самого начала.
(отдельный кабинет ресторана «У дачи», Рублёвское шоссе)
…Он даже не знал, как приступить к разговору. Официанты заставили стол закусками (всё заказано на скорую руку – остро пахнущий овечий сыр, курица на кеци, устрицы на льду – в общем, полный кулинарный бардак) и ненавязчиво исчезли… Однако никто из присутствующих не притрагивался к еде. Аппетит отсутствовал ввиду последних новостей. Старший откашлялся, глядя в пустоту. Его собеседники (женщина и двое мужчин) рассматривали потолок с изображением жирных русалок – похоже, олицетворяющих посетителей после сытного обеда.
– Может, начнём?
Его предложение прозвучало неуверенно и отчасти упаднически. Голос звучал не так, как привыкли остальные присутствующие – жёстко и требовательно, он ослабел и даже дрожал. Всего двух слов хватило, чтобы понять – Старший больше не лидер. Бывшие собратья, словно стервятники, приготовились рвать тело на части.
– Что именно? – хлопнула ресницами женщина – моложавая, но явно за пятьдесят, с аккуратным макияжем, крашенная под блондинку: точь-в-точь учительница старших классов. – Ты нас позвал, тебе и карты в руки. Помнится, ведь предупреждали, и неоднократно – он появится. Грядёт. Или типа того. Ноль внимания, фунт презрения. И как следствие, ничего хорошего не вышло. Нам пора бежать поодиночке, исчезнуть. Я не понимаю, чего тут сидеть и обсуждать!