А Стефка? Она терпеливо все сносила, с трудом справляясь со слезами. Опять чужой мужчина в её постели, опять запах незнакомого тела, опять...!
- Любовь моя, не плачь! Клянусь, я сделаю тебя счастливой!
Странный народ мужчины! Почему-то они твердо уверенны, что для женщины предел мечтаний удовлетворять их страсть и уже сам факт обладания делает партнерш счастливыми.
Ничего из обещанного не получила Стефания в объятиях нового любовника. Стойкая тошнота, боль в интимном месте и невыносимая усталость - вот неполный набор испытываемых ощущений, но все равно она мудро застонала и изогнулась, почувствовав, что дело движется к финалу.
Впрочем, вряд ли ей удалось обмануть такого умудренного опытом человека, как Гуго, потому что, сделав свое дело, он перевернулся на спину и уставился в глубину полога с трудно передаваемым выражением лица.
- Я вас не понимаю, мадам,- в конце концов, зло высказался он,- совсем не понимаю!
Стефка сжалась рядом в опасливый комок. В животе похолодело - неужели все напрасно, и зря она дала надругаться над своим телом? Наверное, на этом все так бесславно и закончилось бы, если в их отношениях не было заинтересовано ещё одно лицо.
Полотно полога заколыхалось под негодующей рукой, и в образовавшуюся щель просунулась голова воинственно настроенной Герды.
Не смотря на полноту и костыль, та коршуном кинулась к подопечной и сжала взвизгнувшую от неожиданности и боли женщину в пылких и крепких объятиях.
- Ох, Гуго,- с упреком зарокотала она густым басом, гладя Стефку по плечам и голове,- гореть тебе в аду, и даже мои молитвы не спасут тебя от Геены огненной. За что ты упрекаешь бедную горлинку? За то, что она не шлюха какая-нибудь, которой все равно, кто у неё барахтается между ногами?
- Герда, - зарычал барон, с гневом глядя на насупленную няньку,- не лезь туда, куда не просят! Сами разберемся!
Но в этом случае, он явно переоценил свою власть. Бабка ещё больше нахмурилась и чуть ли не волком уставилась на воспитанника, по-прежнему сжимая в крепких объятиях обнаженную женщину.
- Как же, разберетесь вы! - рявкнула она.- Чурбан ты неотесанный! Думаешь, легко женщине впустить в свою постель нового мужчину? А она разделась, ноги согрела... все, чтобы только тебе понравиться! А ты вместо того, чтобы пожалеть бедняжку, зубами скрежещешь..., а у неё может, уже дитё во чреве!
- Уйди, старая ведьма! - взревел фон Валленберг.- Пошла вон!
Но как не ругался барон, кормилица всё равно, упорно стояла на своем. В вечном противостоянии между сеньорами и вассалами крестьянская хитрость всегда побеждала господскую тиранию, только поэтому им и удавалось уживаться на протяжении тысячелетий в относительной гармонии. Вот и сейчас - даже Стефка и та понимала, что гнев мужчины пошел на спад, и в голосе фон Валленберга, не смотря на слова, звучал не столько приказ, сколько просьба. Сразу же уловила эти изменения и нянька.