Придя к такому выводу, де ла Верда вновь улегся на жесткую лежанку и, едва его голова коснулась подушки, погрузился в глубокий, наполненный странными сновидениями сон. Ему снились легкие, узорчатые, чуть выглядывающие из зелени деревьев беседки и дворцы, синие озера, по прозрачной глади которых скользили прекрасные белые лебеди, и море цветов. Что это - Авалон? Или может быть христианский рай?
Утро следующего дня было дождливым - лило, как из ведра. Неизвестно откуда воротившийся Том молча уселся перед очагом и плел корзину из прутьев, даже не поинтересовавшись, почему гость не собирается уходить восвояси. Для графа де ла Верды такая работа была явно не по силам, поэтому он просто сидел рядом, наблюдая за движениями умелых пальцев, и размышлял об услышанном вчера. Они провели так несколько часов, когда дон Мигель, внимательно оглядев стены, задумчиво спросил:
- Мне рассказывали, что вы талантливый музыкант, а где же ваши инструменты?
- Я больше не играю, - сухо ответил хозяин,- не чувствую желания!
Да, общение с эльфами оставило на душе у этого человека неизгладимый след, отнюдь не сделав его счастливым.
- А вы, однако, страшный гордец!
- Допустим,- не стал спорить тот,- но это касается только меня, не так ли?
Де ла Верда не нашелся, что возразить, и больше в тот день они не разговаривали, так в молчании и улеглись спать. Утром, вновь просмотревший серию снов, о каких-то невероятно красивых дворцах, дон Мигель хотел спросить Тома, не Авалон ли это, но оказалось, что дождь кончился и хозяин оставил его одного.
Граф выбрался из тесноты хижины и осмотрелся вокруг.
Когда они с проводником пришли сюда, у него не было ни времени, ни желания особенно оглядываться, но зато теперь де ла Верда рассмотрел полноводный, быстро текущий водный поток, чуть шире, чем положено быть ручью, лес по обоим берегам и огромный гранитный валун, возвышающийся над хижиной.
Дон Мигель с трудом влез, скользя сапогами по мокрым крутым склонам на его вершину и огляделся окрест. Жилье Тома окружали раскидистые кроны огромных дубов. Деревья были старые и кряжистые, и, наверное, помнили ещё те времена, когда на земле властвовали эльфы. Где-то на севере дубовая роща плавно переходила в сосновый, с вкраплениями елей лес. Дул сильный, напоенный запахом леса ветер, но овевая лицо, он не был неприятен нашему герою, наоборот, эти порывы что-то пробуждали в его душе, какую-то неясную, щемящую грусть.
Вскоре граф заметил и Тома - тот вниз по течению ловил рыбу. Рассеянно наблюдая за его уверенными и неторопливыми движениями человека, которому некуда спешить, дон Мигель внезапно замер от острого чувства зависти к этому неприхотливому образу жизни - когда абсолютно безразлично как поведет себя король Людовик, что скажет Йорк, будет ли доволен им новый назначенный на престол в прошлом году папа римский Сикст. Понтифик, правда, то же разделял его убеждение о более суровых методах борьбы с ведовством, но все-таки такого глубокого взаимопонимания, как с его предшественником у графа не было. С внезапной силой дона Мигеля вдруг потянуло оставить службу его святейшеству и уехать на родину в Испанию, в свой фамильный замок в Каталонии, но прежде, конечно, нужно было выполнить папское поручение в этой зеленой и мокрой стране.