Невыносимая боль заполонила все вокруг. Дону Мигелю показалось, что мир опустел и ему самому в нем, по сути дела, то же делать нечего, раз с ним рядом не будет этих глаз, этой любви, и света, который излучала Лиин. Де ла Верда не помнил, чтобы он так плакал даже в детстве. Он бил руками по опустевшей, ещё хранившей тепло возлюбленной подушке и рычал от боли.
Только сейчас он осознал, почему Том ушел от мира и почему предлагал ему оставить все как есть. наверное, он тоже постоянно носил в себе эту боль. Почему он тогда не послушался его, почему был так упрям? Ах да! Всё дело в Стефании...
Дон Мигель перестал бесноваться и замер, мрачно задумавшись. Зачем ему эта ставшая совершенно чужой женщина? Почему он с таким упрямством пытается её вернуть? Ничего их абсолютно не соединяло, кроме тех дней в Конствальце, да ещё вот этих жемчугов. Граф схватил лежащее у изголовья ожерелье, которое снял на ночь. Крупные жемчужины четками перекатывались под его пальцами, принося горькое отупение.
Жена изменила ему всеми доступными способами. Стефания сбежала от него, когда он вполне за дело пожурил её, быстро нашла себе любовника и уже родила от него ребенка. Она таскалась по всему Парижу, заведя шашни с каким-то французским лекарем, жила в притоне, путалась с настоящим отрепьем, опустившись на самое дно жизни. И это из-за неё он должен был лишиться самой нежной и любящей девушки в обоих мирах, его Лиин? Какая неравноценная замена! Дон Мигель вновь в отчаянии ударил рукой по постели так, что ожерелье, описав круг в воздухе, упало рядом, свернувшись как змея.
- Подожди, Стефания,- с ненавистью проскрежетал он зубами,- дай мне только до тебя добраться! Я дам тебе все гарантии, на которые только способен, раз ты этого требуешь!
Утро принесло некоторое успокоение. Теперь отпала надобность что-то объяснять епископу.
- Вы что-то узнали?- заботливо спросил тот.
- Да,- честно ответил де ла Верда, - этот Том действительно имел дело с эльфами, от этого немного спятил и ушел от людей. Он мне рассказал немало такого, что любой сказочник искусает локти от зависти, если узнает об этом. Что там правда, что ложь, сказать не берусь, но кое-что меня заинтересовало и я надеюсь, что мне это поможет сладить с нашим бароном. Когда я смогу посетить Францию?
- Не могу сказать точно, сын мой,- тяжело вздохнул Братичелли,- переговоры сейчас находятся на такой стадии развития, что ваше присутствие необходимо! Нужно узнать, что затевает Эдуард, каковы его планы и на какие уступки он сможет пойти!
Епископ, конечно, не указал напрямую, что требуется от него - дон Мигель и сам это прекрасно знал. Но он даже не подозревал, насколько это теперь ему покажется тяжелым. Те дамы, которых он находил не далее как две недели назад привлекательными и даже красивыми, теперь ему казались сущими уродинами, манерными жеманницами и вызвали у него отвращение. Но ночью, оказавшись в постели, которую он ещё прошлой ночью делил с Лиин, граф испытал страшную муку одиночества. Ему не хватало девушки, он тосковал по её телу, глазам, той любви, которую она ему столь щедро дарила. Когда же малышка так успела влезть ему в душу, ведь поначалу кроме отстраненного любопытства, он ничего к ней не испытывал?