И действительно, вскоре слуги вывели из конюшни запряженных в повозку лошадей, к которым прямо с крыльца спустилась с двумя детьми Хельга. Девочку она несла на руках, а мальчик, робко держась за материнскую юбку, спускался самостоятельно.
Следом, держа на руках младенца, спустилась в сопровождении хмурого Тибо рыжая молодуха, очевидно, ранее упомянутая Мадлен. Последней шествие замыкала, поддерживаемая под руки двумя хмурого вида служанками, закутанная в неизвестные меха графиня. Но села она не в подготовленную повозку, а подсаженная дворовыми людьми, взгромоздилась на лошадь.
- Я готова следовать за вами, мессир!
И Стефания, как ни в чем ни бывало натянула поводья.
Несколько обескураженные Гачек с графом последовали её примеру, и кавалькада выехала из ворот замка.
Странное это было путешествие. Супруги нет-нет, да с любопытством поглядывали друг на друга, но делали это тайком, чтобы не выдать неуместной в данном случае заинтересованности. Надменное суровое молчание казалось лучшим стилем поведения, а вот сердце противоречило разуму.
Что ожидал увидеть дон Мигель, выручая свою супругу из плена? Ведь он знал, что она бежала от барона, пыталась вытравить плод, скрывалась в злачных местах Парижа, поэтому, не смотря на некоторые досадные нюансы, все-таки ощущал себя рыцарем-освободителем томящейся в плену дамы.
Но Стефания совсем не походила на измученное создание - такую холеную, искрящуюся красотой и несокрушимым здоровьем женщину надо было ещё поискать по всей Европе. Вместо прежней нежной и очаровательной робости у неё появилась дико раздражающая супруга уверенная повадка, знающей себе цену красавицы. Даже сейчас, в столь незавидной ситуации, Стефания радостно и оживленно оглядывала окружающий мир, и на губах её то и дело вспыхивала столь неуместная в данных обстоятельствах счастливая улыбка. И ни раскаяния, ни страха не заметил дон Мигель в своей нагрешившей против брачного обета супруге, поэтому, по мере приближения к Парижу, он становился все мрачнее и мрачнее.
А Стефания, действительно, была счастлива. Счастлива, что наконец-то отделалась от Рауля и от заточения в странном и по-своему страшном месте. Не может построить нормальную жизнь обыкновенная женщина непонятно с кем..., пусть даже с эльфом! Им место в сказках, побасенках старых нянюшек, рассказываемых долгими зимними вечерами у уютного камелька, а не в постели рядом. И пусть дон Мигель не самая приятная личность на свете, но он был ей гораздо ближе, чем сдувающий с любовницы пылинки Рауль. Конечно, супруг дулся и хмуро морщил лоб, но раз он прошел через столько испытаний и, подобно сказочным героям, вызволил жену, чуть ли не из-за Зазеркалья, значит, она ему была по-прежнему дорога. Так, по крайней мере, считала Стефания.