Выпили за коммунизм…
Как много всякого заманчивого прошло мимо…
Ворвался бледный Йеф, всполохнув и разметав все печальные сожаления о личных и всечеловеческих мечтах. Лев Ильич требовал помощь, и Степаныч поспешил за ним, на ходу вникая в обстановку. Рядом шумно дышал доктор Семен Михайлович.
– Не туда, – направлял Семен Михайлович добровольцев санитаров. – В медчасть за носилками…
День уже не замирал в задумчивости, двигать ли дальше. Он крутился все быстрее, увлекая Григория в свое верчение. При этом вполне может быть, что этот великолепный майский денек крутился все-таки не сам по себе, а и вправду разгонялся скрипучим хлопаньем железной двери школьной котельной, которая, казалось, грукала и скрипела без остановки.
* * *
– Пришла пора отдавать долги, – негромким голосом заговорщика оповестил Григория Недомерок, усаживаясь напротив. – Не юродствуй, – остановил он Григория, полезшего в карман. – Пора сдавать работу.
– Это ты о чем, капитан? – попробовал прикинуться валенком Григорий.
– Требуются твои показания о враждебной деятельности гражданина Прыгина, – отчеканил Недомерок. – Убедительные показания. Основательные. Понятно, лейтенант?
– Ясен пень… Хочешь, капитан, я напишу, как этот Прыгин меня сговаривал скоммуниздить танк и на параде в Москве отстреляться по всему нашему мудрому руководству?
– Хорошее дело, – мечтательно протянул Недомерок, но вошел в разум. – Не пойдет.
– Это почему же – не пойдет? Столько раз получалось, столько народу по этому трафарету ликвидировали, а тут – не пойдет…
– То было в годы нарушения социалистической законности, а сейчас совсем другое время.
– А требуя писать, чего не было, мы эту законность не нарушаем?
– А ты пиши, что было.
– Тогда и писать нечего – ведь ничего не было.
– Не может так быть, чтобы ничего не было. Чего-нибудь да обязательно было.
– Знаешь, капитан, не хочешь про парад – диктуй сам, про что хочешь.
– Я не могу диктовать. Ты же у нас секретный агент, а не я. Включи фантазию.
– Так включить фантазию или про то, что было?
– Включи фантазию, чтобы дополнить то, что было.
– Нам, секретным агентам, фантазия не положена. Наше дело телячье: услышал – донес.
– Ну не упрямься, не упрямься!
– Про чудовищный план дестабилизировать работу дежурных на Чернобыльской АЭС – пойдет?
– А был такой план?
– Не было. Это я включил фантазию.
– Засунь ее себе в задницу – фантазию свою… Мне нужны убедительные свидетельства его враждебной…
– Говорил уже, капитан, – устало отмахнулся Григорий.
– Чего говорил?
– Ты говорил уже, что тебе нужно… Рад бы сам, но ничего в голову не приходит – голяк на базе…