Григорий сторожко следил за сыскарями. Голова уже не болела – не до нее. Можно даже сказать, что ему, единственному здесь, было весело, но и, конечно, чуток тревожно. (Не нашли бы.) Наверное, и Льву Ильичу было тревожно? Должен тревожиться – вдруг да снайдут? Однако Йеф был абсолютно спокоен – качал сына на руках, шепотал ему что-то, собачился с Недомерком, угрожая не подписывать протоколы.
Между полками и столом с жалкой стопкой отобранных чекистами листиков метался Йефов тесть, подкладывая чекистам книги пачками. Те даже и не смотрели. (С таким тестем и чекистов не надо.)
Григорий волновался, что ничего стоящего не найдут и его надежды пойдут прахом, потому что тогда Йефа могут не арестовать…
Подошел Степаныч и ткнул прямо в живот здоровенную хрустальную пепельницу:
– Бери – спрячь. У тябе вечно пепельницы няма – все на пол и на пол.
– Степаныч, ты сдурел… Люди смотрят – неловко…
– Люди смотрят, чего бы прибрать, а ты тут нежности разводишь… Бери, хозяйка не против…
Может быть, Надежда Сергеевна и на самом деле была не против, а может, ей просто дела до этого не было. Она сидела с отсутствующим видом и не очень понимала, о чем говорят, даже если обращались непосредственно к ней.
«…ею я управлю, – думал Григорий. – Лаской или силой, но – управлю. Только бы его забрали…»
По ходу обыска напряжение нарастало: у Григория даже пальцы дрожали. Он это заметил, когда от нечего делать снял с полки журнал «Новый мир». Снял машинально, клюнув на узнаваемую синюю обложку – он почему-то стоял в стороне от остальных, стиснутых по порядку номеров годовых подписок.
– Добро надо спасать от конфискации, – шипел ему в ухо Степаныч, – а ты журнальчики листаешь…
– Чего вы здесь прячете? – залюбопытствовал, подходя Недомерок. – Улики прячете?
– Да какие улики?! Какие улики! – Степаныч крутил пепельницу перед глазами Недомерка. – Хозяйка вот подарила. Курить жа вредно, а нам – в самый раз, у Григория нашего никогда на столе пепельницы няма…
– Ты бы лучше коллегам помог, – выговорил Недомерок Григорию, – а ты пепельницы воруешь и журнальчики полистываешь.
– Я здесь нелегал, – напомнил Григорий в Недомеркино ухо о своем статусе. – Но показания готов написать.
– Успеешь еще… Да оставь ты эту пепельницу!
Григорий вернул пепельницу на стол и заметил, что Йеф внимательно следит за ним. Если бы он мог краснеть – залился бы по уши. И действительно, это же сказать – не поверит никто: приперся в дом и мародерствует на глазах у хозяев.
Скрывая смущение, Григорий загородился ото всех журналом. Так и стоял – ждал, тревожно взглядывал в шарящих вокруг чекистов, листал странички.