Михаил Бояринов сидел на броне БМД и смотрел на суету бойцов и командиров, лениво и в шутку переругиваясь со знакомым разведчиком Володей Шупейкиным.
Неделю до этого остатки их взвода «отдыхали» после операции на их базе в глубине лесов Мазурских болот. Эвакуацию вертолетом им отменили, приказав ждать и вести наблюдение. Залечивали раны, чему очень способствовал запас лекарств, выданных им на эту операцию, ходили в разведку к дорогам огибающих этот лесной район, следили за автомобильной и железной дорогой, пересекающих его.
Сначала были опасения, что немцы все же начнут прочесывать лес квадрат за квадратом. Но, по-видимому, им было не до этого. Дела на фронте шли не самым блестящим образом. А потом загрохотало на востоке, и этот грохот стал быстро приближаться. И вот 12 июня пришел приказ выдвинуться в полном составе к развилке дороги Йоханнисбург — Ручане-Нида — Шероки-Бур. Там они должны встретить 597-ой корпусной разведбат и присоединиться к нему.
Прибыли на место еще 12-го числа. Рассредоточились у перекрестка, заняв на всякий случай круговую оборону, и выставили секреты на все три направления.
По дороге с востока на запад шли остатки немецких разбитых частей. Техники было мало, шли в основном пешие и без строя. Правда, иногда попадались и организованные колонны. Поток усиливался в ночное время. Днем в воздухе господствовала советская авиация, не давая немцам ни занять позиции для боя, ни организованно отступить. В таком бардаке без особых проблем взяли «языка» — лейтенанта связиста, сошедшего с дороги по нужде. Выглядел, конечно, получше пехотинцев — не такой грязный, но все же несколько дней беспрерывного марша и ночевок под кустами мало что оставили от бывшего франтоватого вида лейтенанта. «Язык» был испуган до икоты и только твердил «Гитлер капут!» и «Нихтшиссен!» Пришлось один разок двинуть его по ребрам и после этого дать хлебнуть спирта. Потом переводчик едва успевал переводить. Поняли главное: советские войска прорвали фронт, оборона вермахта рухнула, управление войсками потеряно. Лейтенант служил на армейском узле связи, который был уничтожен советской авиацией на марше при отступлении. Говорил, что у русских очень много самолетов, в небе — только они. Днем по дорогам невозможно перемещаться. Еще танки! Их боятся все! Они перерезают дороги, захватывают мосты. Он сам был в колонне, которую догнали русские танки. Сопротивляться было бесполезно, и он убежал в лес. Танки раздавили остатки колонны, обстреляли бегущих к лесу немцев и, не останавливаясь, ушли на запад. Колонна танков была длинная, там были и грузовики, и самоходки. И пехота. В кузовах машин, бронетранспортеров и на броне танков, которая стреляла по ним на ходу.