Действительно куда? Не то, чтобы она совсем ушла, громко хлопнув дверью. Она осталась, но из необузданной и горячей превратилась в уютную и домашнюю, впряглась в упряжку совместного быта и поплелась потихоньку вперед по серым будням.
— Первый раз он неповторим. Вот в чем беда. Как не старайся, ты не вернешь это волшебное ощущение первооткрывателя, когда твои глаза впервые встречают ее наготу. Не вернешь эту зовущую непредсказуемость, восторг завоевания, яркость восприятия. Все, что следует далее лишь бледная копия первого впечатления. И чем дальше, тем бледнее.
— Тогда зачем платить за… за бледную копию? – шампанское бьет пузырьками в нос, разукрашивая и без того невероятную реальность разноцветными фейерверками.
Теоретик любви отвечает не сразу, занятый распределением поджаристых рыбных деликатесов по тарелкам. Сие блюдо, как я узнаю позже, итальянцы величают fritto misto.
— Я уже сказал тебе. В тебе есть нечто привлекательное. Мне захотелось продлить наше общение. И потом…, – он выдерживает паузу, медленно пережевывая золотистое колечко кальмара, – мне стало тебя жаль.
Я закашливаюсь, подавившись какой-то костлявой рыбиной. Он пожалел меня. Наивную дурочку, которая благодарно целует незнакомого мужчину после вынужденного секса. Сентиментальную квашню, которая, будучи неверующей, рыдает при виде иконы Божьей матери. Непоследовательную ослицу, которая не терпит грубости, зато при ласковом обращении готова растечься по полу. Скажите, жалость унижает. Возможно, при других обстоятельствах я бы взъерепенилась и бросилась бы защищать свое неприкасаемое достоинство. Но за последнее время это достоинство так истоптали и истрепали, что очередного пинка в бок оно даже не замечает.
— В любом случае мое решение не окончательное. Я предоставляю тебе право отказаться, – глаголет тем временем сердобольный, – Условия моего предложения таковы: я оплачиваю тебе квартиру, плюс перевожу каждый месяц на твой счет 5000 евро. С твоей стороны требуется поддерживать мой интерес к себе. Как только я почувствую, что наши отношения переросли в рутину, я посчитаю себя вправе расторгнуть договор. Чтобы этого не произошло как можно дольше, нам лучше оставаться друг для друга инкогнито. Я не хочу, чтобы ты видела мое лицо, чтобы знала обо мне больше того, что знаешь сейчас. Никаких личных вопросов. Со своей стороны так же не желаю знать ни твоего возраста, ни национальности, ни профессии. Ничего такого, что могло бы связать нас, стимулируя развитие привычки. Меня интересует только секс, ничего больше.