Что «дуро» понятно, впрочем, и так. Даже прожженная венецианка Вероника не сразу находит выход из лабиринта, не говоря уже о неизощренной лимите вроде меня. Мы несколько раз утыкаемся в зеленоватые воды каналов. На противоположной стороне виднеется желаемый пункт назначения, но перепрыгнуть невозможно, следовательно, мы отправляемся на поиски ближайшего моста. И эти поиски заводят нас в такие дебри, что мы вообще забываем, куда путь держали. На одной из обманчивых как непьянеющая девица улиц, что сулят усталым пешеходам занимательное продолжение, а сами оборачиваются тупиком, мы набредаем на магазинчик, торгующий венецианскими масками. Афиша на дверях хвастливо сообщает прохожим, что маски из этого самого магазина снимались в известном фильме Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами». Любопытство тащит меня за руку вовнутрь. Вероника нехотя плетется следом. Ее физиономия являет собой точную копию той, с которой я обычно сопровождала своих приезжих подружек в походе на Эйфелеву башню. Пока я кривляюсь перед зеркалом, примеряя на себя разноцветные маски, моя спутница решает осчастливить меня вводной лекцией по управлению мужчинами. «Géstion des hommes» мысленно перевожу на французский я, не замедлив отметить, что подобный предмет отлично вписался бы в университетскую программу.
— Твоя задача – обнаружить его слабое место. Его подсознательную тягу, в которой он сам себе порой не решается признаться. Если ты ее нашла – бинго! Ты никогда ему не наскучишь. Он всегда будет возвращаться к тебе.
— Ну, не все же подсознательно мечтают дефилировать в памперсах, – недоверчиво замечаю я, разглядывая свое видоизмененное перьями и позолоченным папье-маше отражение, – Есть и нормальные мужчины.
— Не смеши мои тапочки, – выдает не слишком подходящее своему глянцевому образу выражение Вероника, – Если он с тобой, как ты выразилась, «нормальный», значит, ты просто не нащупала его «маленький грех». Французы говорят, кажется, péché mignon, милый грех.
— Обычно, они под этим подразумевают яблочный пирог или плитку шоколада, – мрачно тяну я, не желая таки свыкаться с аксиомой, что все мужики не просто козлы, а козлы-извращенцы.
— Ага, шоколада. Растекшегося по разгоряченному телу любовницы, – хмыкает изощренная гейша, – Не хочешь слушать меня, не слушай. Набивай собственные шишки. Голова большая, шишек много поместится.
Однако. Никогда не замечала избыточный объем своей черепной коробки. Избавившись в миг от маски, приглядываюсь. И, правда, пропорционально телу большевата. По сравнению с Вероникиной вообще тыква. Вот, черт! Остается, разве что уповать на то, что лишние квадратные сантиметры не пустуют. Спонтанно наградившая меня новыми комплексами, «подруга» выглядит довольной достигнутым. Я выхожу из магазина с пустыми руками. Подбирать маску на громадную башку как-то сразу расхотелось. Ресницы с комочками, голова огромная.… И почему я позволяю чужому негативному мнению проникнуть беспрепятственно в мозг и занять там стратегические позиции?