Венецианские каникулы (Гарзийо) - страница 89

— Только с церковью одна проблема, – глаголит между тем жених, не обращая внимания на апатичность глушащей кофе невесты, – Тебя вести некому. Ты же с отцом не общаешься. Может, мой тебя поведет?

— А? Что? Куда поведет? – немного встряхиваюсь я.

— К алтарю. Куда же еще! Тань, ты меня не слушаешь совсем, – огорчается Артур.

А глаза у него красивые. Даже у невыспавшегося и перебравшего с алкоголем. И почему у меня в душе не порхают разноцветные бабочки? Слишком просто победа досталась? Плод сам в руку упал, не потребовалось, обдирая колени, на дерево лезть? И что же получается? Что такой вот волонтер мне и неинтересен? Подавай мне всяких несерьезных ублюдков и таинственных старичков в масках?

— Прости. У меня просто голова болит. Вчера с шампанским не рассчитали. А что касается отца, я и правда с ним совсем не общаюсь. Даже не знаю, жив ли.

Произнеся последнюю фразу, я почему-то каменею от испуга. Я никогда не думала, что отец мог за эти долгие годы заболеть, мог сильно состариться, мог попасть в аварию. Для меня он всегда парил в счастливом благосостоянии своей новой семьи.

— И тебе совсем, совсем нелюбопытно? – терзает меня Артур.

— Нет, – кривлю душой я, – Он за эти годы тоже ни разу не проявил любопытства, хотя знал и наш домашний номер и адрес.

— Знаешь, я в последнее время понял одну важную вещь. Надо уметь делать первый шаг. Отбросить страхи, сомнения и в омут головой. Потому что иначе можно за лишними колебаниями пропустить в жизни что-то важное. Я ведь в тебя влюбился с первого взгляда. Еще там на курсах. А сказать не решался. Ты тогда еще с этим уродом Фредериком встречалась. Потом вы расстались, и я ждал, когда ты придешь в себя. Позже надеялся, что представится удобный случай. Если бы не этот твой венецианский выкрутас, я бы наверно до сих пор еще ждал чего-то.

— Да, я даже адреса его не знаю, – неуверенно бормочу я.

— А pages blanches на что? У него твоя фамилия? – хватается за свой айфон советчик.

— Да. В смысле у меня его.

— Ну, да. Так, смотрим. Ну, вот в Париже с такой экзотической фамилией только один гражданин и имеется. Мишель?

— Михаил, – автоматически поправляю я, чувствуя, как по всему телу разбегается стадо мурашек.

— Отправляю тебе эмэмэсом адрес и телефон.

Мой мобильный пищит, приветствуя полученную информацию. Как просто! Взять и позвонить. «Привет, пап, это я, твоя дочь. Та, что ты бросил в пятилетнем возрасте. Как не помнишь? Да, ладно!».

— Нет, Артур, я не буду звонить, – забираюсь в защитный панцирь я, – Он меня вообще наверно не помнит уже. Двадцать три года прошло.