Эльса погладила бабушкину подпись в конце документа:
— Понимаю.
— Я объясню тебе все детали, это очень сложный документ, — с готовностью предложил Марсель.
Эльса откинула волосы с лица:
— Бабушку тоже простой не назовешь.
И тут Марсель заржал. По-другому не скажешь. Он ржал как конь. Даже с большой натяжкой нельзя было назвать это хохотом или смехом. Эльсе это очень понравилось. Она не смогла сдержаться и спросила прямым текстом:
— У вас с бабушкой было это дело?
— ЭЛЬСА! — в ужасе воскликнула мама, так что шланги чуть не выскочили из разъемов.
Эльса обиженно развела руками:
— Пф! Уже и спросить нельзя?
Она требовательно посмотрела на Марселя:
— Так было или не было?
Марсель сложил руки в замок. Он погрустнел, но все же выглядел счастливым. Так бывает, когда ты ел очень большое мороженое и вдруг обнаружил, что оно кончилось.
— Она была моей самой большой любовью. И не только моей. Мужчины сходили по ней с ума. Да и женщины тоже.
— Бабушка тоже тебя любила?
Марсель не сердился. И не был расстроен. На лице его отразилась зависть. Он сказал:
— Нет, милая Эльса. Она любила тебя. Ее самой большой любовью была ты.
Марсель ласково потрепал ее по щеке. Посмотрел так, как смотрят, когда видят любовь всей своей жизни в глазах ее внучки. И ушел.
Эльса, мама и письмо остались наедине с секундами, вечностями и взмахами крыльев колибри. Мама дотронулась до Эльсиной руки и спросила как бы невзначай, как будто ей только что пришло это в голову:
— А что в тебе от меня?
Эльса молчала. Мама выглядела очень несчастной.
— Ну, сама знаешь. Ты сказала, что одно у тебя от бабушки, другое от папы. Вот я и подумала, что…
Мама замолчала. Ей стало стыдно, такое случается с мамами, которые вдруг понимают, что перешагнули ту жизненную отметку, за которой дочери для них становятся важнее, чем они сами для дочерей. Эльса взяла ее лицо в свои ладони и мягко сказала:
— Все остальное, мам. Все остальное во мне от тебя.
Папа вез Эльсу домой. Он выключил магнитолу, чтобы не мучить Эльсу своей музыкой, и остался ночевать вместе с Эльсой в бабушкиной квартире. Они спали в шкафу, где пахло стружками. Шкаф оказался папе в самый раз: он смог вытянуться там так, что касался одной стены пальцами ног, а другой — пальцами рук. Шкаф это умеет.
Когда папа заснул, Эльса прокралась на лестницу и спустилась вниз. Она остановилась у детской коляски, которая так и была пристегнута к перилам. Эльса рассматривала кроссворд, который кто-то заполнил простым карандашом. В каждом из слов была буква, пересекавшаяся с пятью нижними словами. А в тех, в свою очередь, было пять букв, обведенных жирной рамочкой.