Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения (Бакман) - страница 22

Послышалось чудовищное дыхание. Такое впечатление, будто в легких у чудовища грохотал камнепад. Сердце у Эльсы стучало так, что Друг наверняка ощущал вибрацию через дверь. Эльса осторожно приподняла крышку и сказала в отверстие:

— Бабушка просит прощения за то, что так долго не приносила сладости!

Она снимала с шоколадок обертки и пригоршнями кидала их на пол.

Почувствовав шевеление возле самой щели, Эльса в ужасе отдернула руку. На несколько мгновений воцарилась тишина. Потом послышался хруст, челюсти Друга с бешеной скоростью перемалывали шоколад.

Пока он ел, Эльса рассказывала:

— Понимаешь, бабушка заболела. — Эльса не ожидала, что ей будет так тяжело об этом говорить, голос дрожал. Кажется, Друг тоже насторожился и затаил дыхание. Она просунула в щель еще несколько конфет. — У нее рак, — прошептала Эльса.

Друзей у Эльсы нет, поэтому она не знает, как сообщать такие вещи. Но если бы друзья у нее были, Эльса хотела бы, чтобы они знали, что у бабушки рак. Даже если эти друзья — самые огромные существа со времен сотворения мира.

— Она просит прощения, — шепнула Эльса в черную щель и, вытряхнув туда остатки конфет, осторожно закрыла крышку.

Она посмотрела на дверь Друга. Перевела взгляд на дверь Монстра. Если за первой дверью скрывается такое чудовище, то что за второй? Лучше об этом не знать.

Эльса вприпрыжку спустилась по лестнице. Джордж все еще в прачечной. В комнате для собраний ничего нового: все пьют кофе и ругаются.

Ведь это самый обычный дом.

Ну, строго говоря.

Допустим, на улице два градуса тепла, а в больничной палате кто-то прячет под подушкой пивные бутылки. Окно открыто, чтобы выветрился запах табака, и Эльсина мама ничего не заметила.

Так пахло в палате у бабушки. И судя по запаху, дела шли довольно скверно.

Бабушка с Эльсой играли в «Монополию». Бабушка ни слова про рак не сказала, Эльсе это знать ни к чему. Эльса тоже не сказала ни слова о смерти, бабушке это ни к чему. Бабушка не любит разговоров о смерти и никогда не любила, особенно о своей собственной. Смерть — это бабушкин антагонист. Пока за дверью мама что-то тихо обсуждала с врачами, Эльса пыталась сделать вид, что все в порядке. Получалось так себе.

Бабушка усмехнулась с загадочным видом.

— Я рассказывала, как устроила на работу драконов в Миамасе? — спросила она на тайном языке.

Хорошо, что их никто не понимает, ведь в больнице у стен есть уши, говорит бабушка. Особенно если начальство в этих стенах — мама.

— Дык! Конечно! — вздохнула Эльса на тайном языке.

Бабушка кивнула и рассказала всю историю целиком еще раз. Так уж устроена бабушка. А Эльса внимательно слушала — так уж устроена Эльса.