Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения (Бакман) - страница 3

Быть особенной — лучший способ быть не такой, как все.


Бабушка разделила табак на небольшие кучки и завернула их в прямоугольнички из хрустящей папиросной бумаги. Эльса тяжко вздохнула.

— Ты что, не слышишь? Я же тебе говорила: не-лезь-через-забор! — произнесла она с ударением на каждом слове.

Вообще-то Эльса не хотела расстраивать бабушку. Просто она страшно разозлилась. Так сильно разозлиться могут только очень уставшие семилетки в полицейском участке и мужчины среднего возраста, ждущие задержавшийся самолет, о котором нет никаких известий.

Бабушка ухмыльнулась, ища зажигалку в карманах своего большого, не по размеру, пальто. Похоже, она не воспринимала происходящее всерьез, потому что всерьез она вообще ничего не воспринимает. Кроме тех случаев, когда она хочет курить и не может найти зажигалку. Тут уж не до шуток. Курение — это святое.

— Боже мой, да разве это забор? Было бы о чем говорить, — беспечно возразила она.

— Ты не божемойкай! Это не я кидалась дерьмом в полицейского, — напомнила Эльса.

Бабушка закатила глаза.

— Ну что ты долдонишь, прямо как мать твоя. У тебя нет зажигалки?

— Мне семь лет! — отрезала Эльса.

— И долго ты будешь этим прикрываться?

— До тех пор, пока мне не исполнится восемь!

Бабушка застонала, бормоча всякую чушь, вроде «ой-ой-ой, спросить уже ничего нельзя», и продолжила рыться в карманах.

— По-моему, здесь нельзя курить, — сообщила ей Эльса, уже немного успокоившись и ковыряя дыру в гриффиндорском шарфе.

Бабушка снова ухмыльнулась:

— Почему это? Просто надо открыть окно.

Эльса с сомнением посмотрела на окно.

— По-моему, эти окна не открываются.

— Что за чушь, это еще почему?

— На них решетка.

Бабушка недовольно перевела взгляд с окна на Эльсу.

— Вот времена настали, уже и в полицейских участках нельзя покурить. Мы живем в тоталитарном государстве!

Эльса снова зевнула.

— Можно твой телефон?

— Зачем?

— Залезть в интернет.

— А что там тебе?

— Да так.

— Ты слишком много времени тратишь на интернет.

— Не трачу, а провожу в интернете.

— Не придирайся к словам.

Эльса покачала головой.

— Тратят деньги, а не время. Ты же не говоришь: «Я провела две прекрасные сотни крон на эти новые брюки». Или говоришь?

— А ты слышала про одну девочку, которая была до того умная, что от большого ума померла?

— Я как раз слышала про ту, что жила долго и счастливо, — фыркнула Эльса.


В помещение вошел полицейский — судя по виду, запредельно усталый. Он сел по другую сторону стола, устремив на Эльсу и бабушку полный отчаяния взгляд.

— Я хочу позвонить моему адвокату! — заявила бабушка.

— Я хочу позвонить моей маме! — заявила Эльса.