— Фашисты извинений не заслужили. Я плачу налоги. Это ты БАЛДА!
— Сама такая!
Они демонстративно повернулись друг к другу спиной, скрестив руки на груди. Затем бабушка обратилась к полицейскому на обычном языке:
— Будьте добры, передайте моей избалованной внучке, что при таком отношении она может шагать домой хоть сейчас.
— Пф-ф! Скажите ей, что я поеду домой вместе с мамой! Пусть сама отсюда шагает.
— Скажите ей, что я по… — начала было бабушка.
Тут полицейский молча встал и вышел из помещения, закрыв за собой дверь — без стука, но так, будто сейчас отойдет подальше, уткнется в подушку и заорет что есть мочи.
— Вот что ты наделала! — сказала бабушка.
— Это ты наделала, а не я! — ответила Эльса.
В следующий миг вошла женщина-полицейский с мускулистыми руками и зелеными глазами. Похоже, она видела бабушку не впервые — судя по усталой улыбке, какой улыбаются те, кто уже имел дело с бабушкой, и тяжкому вздоху.
— Когда ж это кончится? У нас и без того есть чем заняться.
— Вот и хватит уже, — пробормотала в ответ бабушка.
И их отпустили.
Они стояли на тротуаре и ждали Эльсину маму. Эльса задумчиво теребила дырку в шарфе. Дырка — прямо на эмблеме Гриффиндора. Эльса изо всех сил старалась не заплакать. Ничего, бывает и хуже.
— Да ладно тебе, мама зашьет, — бодрым голосом сказала бабушка и ткнула ее кулаком в плечо.
Эльса испуганно подняла глаза. Бабушке явно стало стыдно, она вдруг посерьезнела и понизила голос:
— Мы можем… ну, ты знаешь. Мы можем сказать маме, что шарф порвался, когда ты пыталась помешать мне залезть в вольер с обезьянами.
Эльса кивнула, гладя шарф. Он порвался не в тот момент, когда она пыталась помешать бабушке залезть к обезьянам. Это случилось в школе, когда три старшие девочки, которые почему-то ненавидят Эльсу, зажали ее возле столовой, побили, порвали шарф и бросили его в унитаз. Их обидный смех до сих пор дребезжит у нее в ушах, как будильник.
Бабушка заглянула ей в глаза. Наклонилась поближе и сказала на тайном языке:
— В один прекрасный день мы привезем этих дебилок в Миамас и бросим их на съеденье голодным львам!
Эльса утерла слезы рукой, вяло улыбнулась.
— Ба, ты думаешь, я совсем идиотка? — прошептала она. — Я ведь знаю, что ты все это натворила ради меня. Хочешь, чтобы я забыла про школу.
Бабушка кашлянула, ковыряя гравий носком ботинка.
— Э-э… все-то ты знаешь. Ты моя единственная внучка. Мне так не хотелось, чтобы этот день навсегда запомнился тебе из-за истории с шарфом. Я решила, пусть лучше он запомнится тем, как твоя бабушка устроила диверсию в зоопарке…