Мама снова засопела.
— Эльса, милая, это просто плановая проверка.
— А вот и нет, за одну беременность не бывает так много плановых проверок. Не надо меня за дурочку принимать. Я умею пользоваться «Википедией».
Мама массировала виски, глядя в сторону.
— Эльса, прошу тебя, давай сегодня хотя бы из-за этого не будем ссориться.
— Что значит «хотя бы»? Разве мы сегодня из-за чего-то уже поссорились?! — выкрикнула Эльса — именно так ведет себя человек, которому уже почти восемь, когда его незаслуженно обвиняют.
— Не кричи, — владея собой ответила мама.
— А Я И НЕ КРИЧУ! — закричала Эльса, выходя из себя.
Долгое время обе смотрели в пол и думали, как попросить прощения. Но на полу ничего такого написано не было. Эльса закрыла коробку крышкой, ушла в бабушкину спальню и хлопнула дверью.
Почти четверть часа в квартире царила гробовая тишина. Эльса была так зла, ну просто так зла, что начала мерить время минутами, а не вечностями. Она лежала в бабушкиной кровати и смотрела на черно-белые фотографии на потолке. Кажется, волчонок-оборотень вот-вот засмеется и помашет ей рукой. В глубине души Эльса не могла смириться с тем, что мальчик с такой лучезарной улыбкой мог вырасти таким невообразимо несчастным, как Монстр.
В дверь позвонили, и тут же звонок повторился — слишком нетерпеливо, нормальные люди так не трезвонят. Наверняка это Бритт-Мари.
— Иду! — крикнула мама, владея собой, но по ее голосу Эльса поняла, что мама плакала.
Слова так и сыпались из Бритт-Мари, словно кто-то вынул из ее горла затычку.
— Я звонила к вам в квартиру! Мне никто не открыл!
Мама вздохнула:
— Да. Нас не было дома. Мы здесь.
— В здании находится бойцовая собака! Машина твоей матери до сих пор стоит в гараже! — Бритт-Мари так тараторила, что сама уже перестала понимать, какая из новостей ее больше волнует.
— Давай по порядку, с чего начнем? — устало спросила мама.
Эльса села в кровати и стала внимательно слушать: не меньше минуты у нее ушло, чтобы понять, что имеет в виду Бритт-Мари. Она вскочила с кровати и изо всех сил владела собой, чтобы пулей не броситься в коридор и не вызвать подозрений у Бритт-Мари.
Бритт-Мари стояла на лестнице, решительно сложив руки, и благожелательно улыбалась маме.
— Милочка, в нашем кондоминиуме бойцовые собаки запрещены! Усвой это раз и навсегда, такое даже ты должна понимать!
— У нас не кондоминиум, — ответила мама и тут же пожалела.
— Но он у нас будет! — закричала Бритт-Мари, сжимая кулаки. Уперев руки в боки, она дважды кивнула, будто подчеркивая серьезность своих намерений. — И в нашем кондоминиуме дикие бойцовые собаки не будут бегать без присмотра. Это опасно для детей, не говоря уже про антисанитарию, с этим никто не поспорит!