— Понятно! Скажите, а сколько точно прошло времени с того момента, когда вы начисто утратили и сон, и аппетит?
Сол глянул на часы.
— Пожалуй, с точностью до минуты ответить затрудняюсь. Но по всем прикидкам получается так: семь дней, семнадцать часов, двенадцать минут и восемнадцать секунд. Нет! Уже девятнадцать… Точнее, двадцать…
— Итак, чуть больше недели! — улыбнулась Дот.
— Да, уже больше недели! И все это время мысли о вас не покидали меня ни на одну секунду! Ни на одну! Представляете?
Дот почувствовала, как волна ликующего счастья затопляет все ее естество.
Подумать только! Он все это время думал о ней!
— А вы? — Сол слегка придвинулся к ней, и голос его стал глуше. — Вы думали обо мне?
Дот сунула свои маленькие ручки в карманы плаща и посмотрела на тротуар. Главное — не встретиться сейчас с Солом глазами, не дать ему понять, что она отлично понимает всю серьезность его вопроса.
— О, я вспоминаю о вас только по утрам, когда просыпаюсь.
Она говорила нарочито тихим голосом, но Сол все равно мгновенно понял, что она лжет. И широко улыбнулся.
— Я так и думал, Кловер! Джинн вырвался из бутылки!
— Что это значит?
Сол подался вперед и слегка склонился над нею, и она тоже подалась к нему, чтобы расслышать ответ, ибо он перешел почти на шепот:
— То и значит, что порой некие высшие силы вторгаются в нашу жизнь и все решают за нас и даже вместо нас. Они делают нас пешками в своей игре, и все, что мы можем, — лишь безропотно подчиняться их воле. Ибо в таких случаях важно уже не то, чего хотим мы, важно, хватит ли у нас сил или желания побороться с судьбой, переломить ход событий. Понятно?
Дот издала короткий смешок.
— По правде говоря, не очень! Я и половины не поняла из того, о чем вы только что тут сказали.
И в этот момент почему-то вдруг подумала о своих родителях. Вот они дружно, нога в ногу, шагают по жизни, хотя их совместный путь отнюдь не усыпан розами. Столько всего выпало на их долю, а они лишь смеются в ответ на все удары судьбы, а все потому, что любят друг друга. Она мысленно представила себе маму: с утра до позднего вечера крутится возле плиты, приготовила, наверное, тысячи и тысячи всяких яств. Что есть ее жизнь? Работа и еще раз работа! И денег немного, и времени на развлечения нет. Или папа, вечно погруженный в чтение своих газет… Казалось бы, однообразное, унылое существование, быть может, даже прозябание. А они смеются, они могут ни с того ни с сего устроить танцы прямо посреди комнаты. Они даже целуются, когда полагают, что за ними никто не подсматривает. Вот что делает с людьми любовь. Она скрепляет их воедино покрепче любого клея или цементного раствора. Все эти мысли, которые впервые пришли ей в голову, вихрем пронеслись в голове, и вдруг Дот почувствовала, что словно вырвалась из темной комнаты куда-то на свет. И у нее заныло сердце при мысли о том, сколько счастливых мгновений они с Солом уже безвозвратно утратили, проведя целую неделю врозь. Неужели и они, как ее мама и папа, будут тоже чувствовать себя единым целым? Неужели? Пока, думая о Соле, она испытывала лишь сердечное волнение и смятение, похожее на страх. И непонятно, чего больше — смятения или страха.