Это заведующая нашим ВИЧ-отделением наставляет нового врача, которого, вернее которую, молодую женщину чуть за тридцать, сразу решили окунуть головой в унитаз, поручив ей мужскую палату на двадцать четыре человека. Палату для бывших заключенных. Внутренне я посочувствовал новенькой. Неужели не понимает, что этот адский околоток на раз-два лишит ее всякого женского и человеческого достоинства?..
Кириллу всё-таки повезло, что он попал в нашу палату. В другой, что слишком напоминала камеру, ему явно было бы не до мечтаний о море.
В пятницу Татьяна Ивановна сказала, что мы с Кириллом можем, взяв наши таблетки, на выходные отправиться по домам. Джаваду было предложено то же самое, но он все еще скрывался от будущего тестя, поэтому наотрез отказался.
Я не особенно радовался. Что мне эта свобода, если мне не с кем её разделить? Впрочем, я вспомнил, что надо заплатить за коммунальные услуги и проведать кота — на время я отдал его соседке. Боже, мне восемнадцать, а развлечения, как у пенсионера — сходить в сбербанк и понянчиться с котом. Может, это своеобразный намёк от судьбы, что мне недолго осталось?..
Заглянув в почтовый ящик, я обнаружил оплаченные квитки. Обалдел. Это мог быть только Санпалыч. Впервые звоню ему на мобильный, хотя он давно мне дал свой номер, мол, звони, если что. Никаких «если что» раньше не возникало.
— Зачем вы это сделали?
— Уймись.
— Я привезу вам деньги. Как на приём к вам пойду…
— Уймись, говорю тебе. Как здоровье?
Я молчу.
— Слушай, старина, а приходи ко мне в гости. Я в отпуске. Жена уехала… Представляешь, тридцать четыре года живём, а впервые отпуск не вместе проводим…
— Что, у вас наступила стадия «после любви», которую вы мне обещали?..
Он заливисто смеётся:
— Конечно. Давно наступила. Как десять лет вместе прожили — так и поняли оба, что она наступила. Но сколько всего осталось — дружба, привязанность, благодарность.
— Зависимость.
— А почему бы и нет?.. Ну, так придешь?
— Да.
— Креветки умеешь варить?
— Креветки?
— Ну да… Я уже всё съел, ну наиболее съедобное, что оставила жена. Остались только креветки. Резиновые, наверно, получатся, заразы. Но с пивом ничего, употребить можно. Правда?
Под видом креветок мы жевали пропахшие рыбой куски каучука. Не очень вкусно, мягко говоря. Но какое это имело значение, если, наконец, я говорил с умным человеком? Нет, я, конечно, по-прежнему был не согласен с ним по поводу любви и, наверно, если покопаться, много с чем еще, но когда испытываешь к человеку уважение, с ним и спорить приятно.
— Почему вы отговорили меня поступать в мед? Я всё понимаю насчет проверок на ВИЧ… Но всё-таки есть же практикующие положительные врачи, я это знаю. Может, надо бороться, стены пробивать, но шанс есть…