Меня на допросы часто вызывали. Все пытались вызнать, кто я, как попала в полк. Держалась своей легенды. Пробовали из меня что-то вышибать, ничего не получилось. Причем допрашивали наши же - украинцы, русские и белорусы что перешли на сторону врага. Бросят животом на лавку, лупанут пару раз плеткой или резиновым шлангом по спине: "Говори!". Хоть и больно, но я терпела. Стояла на своем. С нашими говорила только на немецком. Требовала к себе нормального отношения. Может именно поэтому мне немцы и поверили. Перевели в лагерь, где содержались местные жители, собранные для отправки в Германию.
В том лагере пробыла двадцать дней - удалось сбежать. Там был сортир за колючей проволокой, и выводили туда по десять человек, а я увязалась одиннадцатой. Конвойные нас не считали. Потому и повезло. Конвоиры вовнутрь не заходили, на улице стояли, курили да разговоры вели. Когда все вышли, я затаилась, дождалась, когда остальных уведут в лагерь. Я выскочила и дала ходу. Сутки скрывалась в лесу, а потом краем дороги пошла на запад. Уже на следующие сутки услышала канонаду.
А потом в лесу нарвалась на наших разведчиков. Их группа по немецким тылам шарилась - диверсии на дорогах совершала. Старшим там был старший сержант Петр Гренишкин. Мы с ним переговорили, я ему свой платок предъявила и попросила помощи. Вернуться назад через линию фронта они не могли, выделить людей для моего сопровождения тоже. Поэтому взяли меня с собой. Почти месяц "гуляли" по немецким тылам. Хорошо так погуляли. До Орши и Витебска дошли и назад к Лепелю вернулись. Почти каждый день немцам и их прихвостням хвосты накручивали. Я подсчет вела, так вот во время рейда мы более тысячи солдат противника жизнь сократили. Два десятка танков и почти сотню автомашин пожгли. Более двух десятков мостов сожгли. Немцы за нами охоту организовали. Части с фронта специально против нас снимали. Погоню посылали. Но мы благодаря Петру всегда вовремя уходили. Пару ягдкоманд на ноль помножили.
Сначала нас всего двенадцать человек было, а когда к своим вышли уже почти три сотни набралось. И это с учетом потерь, что несли в боях. Пока шли пленных из рук немцев и гитлеровцев освобождали, небольшие группы партизан к себе присоединяли.
Старший сержант оказался из отряда Саши Могилевича. Помнишь такого?
- Ну как же не помнить. Если я его и оправлял под Минск.
- Прости, забыла. Так вот. Петр многие тактические приемы использовал из тех, что ты сам применял, когда из Бреста свой отряд вел.
- Вот как. Я, честно говоря, у себя в отряде бойца с такой фамилией не помню.