Единственное, что Йельм знал про Хасселя, это то, что он был литературным критиком и печатался в серьезной утренней газете в разделе “Культура”. Больше никакой информацией о Хасселе Йельм не располагал.
Дорога в издательство проходила по набережной Норр-Меларстранд, затем через парк Роламбсховспаркен, где наперекор погоде играли в лапту по пояс голые подростки, хотя даже издали было видно, как у них по коже бегают мурашки. Что там говорит народная мудрость: “Потей летом, мерзни зимой”?
В приемной Йельму с хорошо отрепетированным сожалением сообщили, что лифты временно не работают, и ему пришлось как следует “попотеть”. Наверху, в отделе культуры, было суматошно. Йельм попросил, чтобы его представили какому-нибудь ответственному лицу, и стал ждать, пока завотделом перестанет бегать туда-сюда с пачками опубликованных в разное время приложений “Культурная жизнь”. Тем временем Йельм внимательно изучил страницы, посвященные событиям культуры, и даже нашел там несколько статей Хасселя… Знакомство с материалами продолжалось почти полчаса, потом наконец Йельма пригласили к заведующему. Кабинет начальника был заставлен стопками книг, и, казалось, их количество увеличивается от одного взгляда на них.
Заведующий отделом культуры погладил себя по седоватой бороде, протянул руку и бодро произнес:
— Мёллер. Извините, что пришлось подождать. Теперь понимаете, что у нас сейчас творится?
— Йельм, — представился Йельм, снял со стула пачку бумаг и сел.
— Йельм, — повторил Мёллер и уселся за свой заваленный бумагами стол.
Больше он ничего не сказал, но Йельм понял, что время еще не полностью стерло в памяти людей эпитеты “герой Халлунда”, “победитель убийцы грандов” и прочее. Стоит раз объявить кого-то героем, и ему уже не отделаться от этого ярлыка вовек.
— Примите мои соболезнования, — без предисловий начал Йельм.
Мёллер потряс головой.
— До сих пор не верится. Как это случилось? Информация, поступившая к нам, была, мягко говоря, лаконична. Что нам писать в некрологе? Хорошая старая формула: “После долгой и продолжительной болезни…”, насколько я понимаю, тут совсем неуместна?
— Его убили, — жестко сказал Йельм. — В аэропорту.
Мёллер снова потряс головой.
— В аэропорту… Какое несчастье! Я-то думал, Нью-Йорк теперь стал безопасным. “Новая модель” города. “Zero tolerance”>[14], “community policing”>[15] и все такое прочее. Ведь он из-за этой дребедени туда и поехал!
— Из-за чего?
— Он должен был описать новый мирный дух Нью-Йорка и его культуру. Вот уж действительно ирония судьбы.
— Он успел что-то написать?