Йельм и Чавес переглянулись, понимая, что думают об одном и том же. Нью-Йорк, “Метрополитен” — знание деталей поразительно, но раздобыть эту информацию нетрудно. Обещание вырвать связки, чтобы “никто не услышал крики”, наводит на размышления.
Как мог неизвестный за неделю до гибели Ларса-Эрика Хасселя знать, что его связки будут изуродованы и никто не услышит его криков?
— Разве я не говорил, что это был не кентукский убийца? — самодовольно произнес Чавес.
— Пролистай назад, — только и ответил ему Йельм.
Перед глазами мелькали строчки из наудачу выбранных писем:
“Ты дьявол и олицетворение зла. Ты самый буржуазный из всех буржуа. Твои останки сгниют в серебряных сосудах, а твои бывшие любовницы будут их покупать и мастурбировать, глядя на твои истлевшие органы”.
“Ты пытался поменять адрес электронной почты. Не делай этого. Это бессмысленно. Наступит день, и твоя оболочка отвалится. И все увидят твою гнилую душонку и кучу дерьма от плохо переваренной пищи. Твои кишки обмотают вокруг стеклянного члена на Сергельсторг>[34] для всеобщего обозрения. Внутри кишок и есть твоя душа. Не пытайся меня выследить”.
“Я отрежу голову твоему сыну. Его зовут Конни, ему скоро шесть лет. Я знаю, где он живет. Я знаю код в их подъезде. Я знаю, в какую школу он ходит. Я буду мастурбировать и кончу в его перерезанное горло, а тебя позовут опознать тело, но ты не сможешь его опознать, потому что никогда не видел его. Ты отречешься и от головы, и от тела. Но тебе это не в новинку. Твое двуличие станет очевидным для всех”.
“В твоей прогнившей стене появились трещины. В смертный час ты увидишь их. Стена навалится на тебя своей тяжестью, когда я буду терзать твое тело”.
Пожалуй, этого было достаточно. Они снова переглянулись.
— Здесь есть дискеты? — спросил Йельм.
Чавес кивнул и скопировал всю папку “Ненависть”.
— Что скажешь? — спросил Йельм.
— Риторика знакомая, — ответил Чавес, засунул в карман дискету и продолжал: — Каким был сценарий? Был ли он так хорошо знаком с привычками кентукского убийцы, что мог их копировать? Откуда в таком случае поступила информация?
— Может, ее имеют в клубе “Фанатов серийных убийц”? Судя по всему, с компьютером он обращается ловко.
— Выходит, он узнал, когда Хассель собирается назад, и ждал его в аэропорту? А остальное — дело случая?
— Или наоборот: все четко спланировано. Строго говоря, Эдвином Рейнолдсом мог быть и Лабан Иеремия Хассель.
Чавес минуту помолчал, раздумывая. Йельму казалось, что он видит, как работает его мысль. Затем Чавес заговорил:
— Он прилетел предыдущим самолетом из Швеции, подождал некоторое время в аэропорту, напал на Хасселя и улетел назад с фальшивым паспортом. Это вполне возможно. Хотя, с другой стороны, он вполне мог нанять профессионала…