Сжав губы в тонкую линию недовольства, я полушепотом приказал сэру Фердинанду:
– Как только появятся солдаты, перекрывайте ворота. Ни одна мразь не должна уйти. Прикончим всех прямо тут.
– Слушаюсь, милорд, – с готовностью ответил Леманн.
Конечно, можно было бы и не обращать внимания на нападение и продолжить прерванный обед. Какое мне дело до непонятно кого? Не помню, чтобы записывался в полицию или спасатели.
Но тут важной деталью выступал статус лорда. Любой благородный человек не мог проигнорировать подобное. И причина была вовсе не в доброте или сострадании, а скорее в наличии огромного гонора. Насилуют? Убивают? Грабят? По какому праву? И почему без моего разрешения? Кто такие? Кому служите? А почему меня в известность не поставили? И все в таком роде.
И неважно, если врагов много, а дворянин один, главное показать свою значимость. Гордость и уверенность в собственном превосходстве подавляли любой возникающий страх.
Это потом, в уже более поздние эпохи, благородные люди постепенно начнут вырождаться, превращаясь в обычных торгашей с длинной родословной. Но во времена средневековья любой рыцарь был готов вызвать на бой любого противника, посмевшего усомниться в его доблести. И в Фэлроне сейчас царили такие порядки.
Поэтому вмешаться придется. Меня бы не поняли свои же люди, если бы я приказал просто вернуться в зал и продолжить ужин.
– Хотите мое золото? – спросил я с ледяной улыбкой. – Можете попробовать взять. Его у меня много. Повезет – сказочно разбогатеете.
Одобрительно заворчав, толпа качнулась в нашу с сэром Фердинандом сторону. А вот главарь, наоборот, остался на месте. Что-то ему не понравилось в моем спокойном предложении. Не раз спасавшая жизнь чуйка настоятельно советовала не приближаться к сопляку в темных одеждах.
В это мгновение из-за дверей гостиницы выскочили латники в одинаковых фиолетовых плащах, со щитами наперевес. Повинуясь командиру, они слаженно выстроились в ряд, перегородив единственный выход со двора.
От неожиданного появления новых действующих лиц, да еще таких, хозяева большой дороги замерли на месте, неуверенно оглядываясь по сторонам. Весь пыл скорой расправы и дальнейшего обогащения куда-то моментально испарился.
Не спускаясь со ступенек, я поднял правую руку ладонью вверх и четко произнес:
– Рхран-лар ткран-дал! Интинрал-вентлара!
Мой действия еще больше ввели в замешательство банду, один за другим они отступали назад, не сводя взгляда с замершей фигуры молодого аристократа.
Секунду ничего не происходило, потом появилось небольшое искажение воздуха, быстро разрастающееся в размерах.