– Убирайся из моей комнаты и не трогай мои вещи.
Он проигнорировал мой выплеск эмоций, его взгляд потемнел и стал бездонным, когда он посмотрел на меня.
– Ты так долго пробыла в ванной, что я было подумал, что ты снова попробуешь сбежать.
Я туже затянула полотенце вокруг себя и постаралась не замечать жар, зарождавшийся на моём лице.
– Ну, как можешь видеть, я всё ещё здесь. Итак, не возражаешь ли ты покинуть мою комнату, чтобы я смогла одеться?
Выводящая из себя улыбка заиграла в уголках его рта, и в комнате неожиданно стало слишком жарко.
– Конечно, – он положил альбом для рисования на диван и встал. – Твои рисунки довольно хорошие. Тебе вообще кто-нибудь об этом говорил?
– Я не показывала их никому. Это личное, – подчёркнуто произнесла я, чтобы вновь напомнить ему, что он вторгся в моё личное пространство.
В душе я чувствовала маленькую вспышку удовольствия от его похвалы, но я никогда не позволю ему об этом узнать.
Выглядел он абсолютно не раскаивающимся за вторжение, пока неторопливо шёл к лестнице.
– Скоро увидимся внизу.
Рассердившись, я подошла к дивану, чтобы закрыть альбом, и резко остановилась, немного не дотянувшись до альбома, когда увидела смотревшее на меня лицо Николаса. Я почувствовала уже знакомый мне укол страха, который я испытывала каждый раз, когда вспоминала о том вечере в Портленде. Я не записывала свои чувства в дневник, я рисовала их, и по некой причине этот образ был тем, что больше всего выделялось в моём воспоминание того вечера. Может быть, потому что это был момент, когда я поняла, что не была одинока. То, что кто-то ещё посмотрел на это, заставило меня почувствовать себя незащищённой и уязвимой, особенно если это был Николас.
Я оделась не торопясь и планировала потратить чрезмерно много времени на сушку волос, чтобы не допустить столкновения с ним как можно дольше. Однако у шторма были иные планы, и электричество отключилось, как только я взяла в руки фен.
– Отлично! – пробормотала я, ища фонарик.
Я схватила полотенце, дабы попробовать просушить волосы насколько смогла бы, и затем, поскольку откладывать неизбежное больше было невозможно, спустилась на первый этаж, вместе с Дейзи, следовавшей за мной по пятам.
Я нашла Николаса на кухне, занятым приготовлением сендвичей при свете горящей свечи, рукава его рубашки были закатаны, а его кожаная куртка была перекинута через спинку стула. Повседневная домашняя картина, представшая передо мной, была настолько контрастной образу воина, к которому я привыкла, что я внезапно остановилась и Дейзи натолкнулась на мою ногу.