– Дорогой Гастон, да здоров ли ты?
– Абсолютно.
– Даже боюсь спрашивать об остальных планах. По-моему, на сегодня удивительного было в избытке. Нет. Все же не удержусь. А как же твоя помолвка?
– Во-первых, помолвки не было. Все к тому шло, и только. Во-вторых, я прекратил ухаживания, и мне отказали в доме. Так что здесь мосты сожжены.
– Итак, ты решил начать новую жизнь.
– Именно.
– Смело.
– А я не из трусливого десятка, княгиня.
В этот момент вновь заиграла музыка. Начинался танец, в основе которого лежала старинная русская игра «ручеек». Правда, помимо самого «течения ручейка» в него входили различные рисунки. Их исполнение требовало плавных, неторопливых движений. В принципе ничего сложного. Можно даже в процессе танца подсматривать и повторять за окружающими. Но это если не боишься выглядеть смешным из-за собственной неуклюжести. Правда, в этом есть и свои плюсы – партнерша в таком случае будет просто блистать на фоне неумехи.
– Княгиня, позволь пригласить тебя на танец? – отвесив элегантный поклон, на русский же манер произнес полковник.
– Это русский танец, – с хитринкой кивнув головкой в сторону музыкантов, напомнила она.
– Я это понимаю, – совершенно спокойно ответил француз.
– Де Вержи, ты все продолжаешь меня пугать. Ладно. Где наша не пропадала. Но помни, ты сам виноват.
– Я непременно буду это помнить, Ирина Васильевна.
Однако, к удивлению Хованской, де Вержи не суждено было опозориться. Его движения были выверенны, точны и изящны. Француз, что тут еще сказать.
– Гасто-он!
Когда рисунок танца вновь свел их вместе, Ирина не сумела сдержать изумленного возгласа.
– Незнание русских танцев было еще одной причиной моего вынужденного затворничества.
– И кто же тебя научил?
– У меня в полку достаточно русских дворян, в совершенстве владеющих этим умением.
– Боже. Я надеюсь, там были только танцы, – используя очередной рисунок и склонившись к самому уху партнера, шепотом произнесла княгиня.
– Я знал, что не стоит тебе этого говорить. Но даже не надейся меня смутить, – отвешивая поклон и расходясь с партнершей, с открытой улыбкой парировал де Вержи.
В этот момент его душа, что говорится, пела. Он уже не первый год знаком с великой княгиней. Одно время пытался за ней ухаживать и был отвергнут. Он был зол, обижен и буквально возненавидел эту женщину. Она же отвечала ему сдержанной холодностью.
Потом де Вержи увидел ее там, в ее доме, когда она, рассерженная, как фурия, обихаживала рану своего любовника. И именно в этот момент Гастон пропал. Ну или встал на тот путь, что вел его к пропасти. И, как следствие, возненавидел этого выскочку из Стрелецкой слободы, удостоившегося внимания этой чудесной женщины.