– Иные потеряли куда больше, – возразил француз.
– А иные так и вовсе от болячек ни одного на тот свет не спровадили. Не ищи подвоха, господин полковник. То добрый совет, пусть и от молодого воина зрелому ветерану. Но коли толк в том есть, так отчего отмахиваться? Уж два десятка стрелецких сотен заказы сделали. А там, чай, не дураки и походов поболее твоего видели.
– Я подумаю над твоим предложением.
– Лучше подумай над тем, как нам вместе быть. Сам посуди. Одно дело, когда ты о чем-то говоришь цесаревичу и это новое идет через тебя. И другое – когда я сам себе голова, что-то делаю, а Николай Дмитриевич примечает. Долго ли я так в сотенных прохожу? Глядишь, и дворянством одарят. А там и дальше в рост пойду.
– То есть ты хочешь уйти в тень? – вздернул бровь де Вержи.
И было чему удивляться. Еще бы! Ну кто в здравом уме захочет лишиться внимания и поддержки будущего государя? Гастону подобное было решительно непонятно.
– Хочу, – искренне ответил Иван.
– Допустим, я тебе верю. – В конце концов, он ничего не теряет. – Но тогда, может, подскажешь, откуда ты берешь все то новое, что от тебя исходит?
– Да мне-то откуда знать? – отмахнулся Иван. – Увидел мушкет германский с теми гильзами – враз подумалось, как можно сделать получше. Увидел гранаты – прикинул, что если сделать эдак, то выйдет куда приемлемей. И так во всем. Я думаю, талант у меня открылся – примечать там, где иные ничего рассмотреть не могут. Ить ничего особенно нового я не придумал, тогда на охоте у цесаревичевой палатки ты был прав. Я просто вижу, как улучшить, а не создать.
– А как же с тем, что ты своих стрельцов каждый раз заставляешь пользоваться мылом, пить только кипяченую воду, и эти самые полевые кухни?
– А не надо ничего придумывать. Все новое – это хорошо забытое старое. Ты поищи трактаты о римских легионах да почитай их. Только вчитывайся не в строки о славных победах. К примеру, я слышал, как один твой солдатик с восхищением рассказывал о том, как посреди римского лагеря могла расти яблоня и, когда легион уходил, все яблоки оставались на ветках.
– Это воистину было так. Великая сила дисциплины, – с самым серьезным видом подтвердил де Вержи.
– Согласен. Но только и ты рассмотрел лишь то, что захотел рассмотреть. А, к примеру, упоминания о наказании за оправление надобности в неотведенном месте ты уже не приметил. А от этого очень даже болезни приключаются. И о том говорю не я, а древние римские философы.
– Хм. Должен сказать, что я и впрямь об этом никогда не задумывался. Впрочем, я и не помню, чтобы читал о подобном.