Еще мы получили циновки и, вопреки обещанному, улеглись спать тут же, на просторном дворе храма, под открытым небом.
Утром пришли трое писцов и стали записывать нас в свои регистры. Рекруты подходили к ним и называли свое имя, имя своего отца и место, где родились. Знайте, царица Алкиона и царь Астерион, что люди в Египте во всем ценят точность и аккуратность: храмы, правители номов и владельцы больших усадьб содержат целые армии писцов, которые ведут всему учет, записывают все события и происшествия на свитках папируса, и записи эти потом бережно хранятся в специальных помещениях. Нас, рекрутов, переписали затем, чтобы поставить каждого на довольствие (рацион солдат состоял из муки для приготовления лепешек, овощей, фиников и пива), пересчитать нас и сообщить Себекаи, каким количеством солдат он располагает.
— Вот пример действенного управления, — одобрил услышанное Астерион. — У нас тоже есть писцы, но они ведут учет только тому, что поступает в дворцовые хранилища.
— Разумеется, я не стал называться настоящим именем, — продолжал Хети. — Я сказал, что меня зовут Сехемре. А чтобы не запутаться, если меня вдруг снова станут расспрашивать, местом рождения назвал Шедет, город бога-крокодила Собека, в окрестностях которого прошло мое детство.
Обучать нас солдатскому ремеслу начали на следующее же утро. Но проводилось это обучение такими методами, что хорошими воинами мы ни за что не стали бы, даже если бы очень захотели. Нас несколько раз прогнали пешим ходом по дороге, уходившей к пустыне, чтобы проверить на выносливость, но не слишком далеко, потому что командиры наши были ленивы. Потом нас разбили на пары и приказали драться с помощью наших копий. И вот до этого дня не державшие в руках оружия крестьяне стали сражаться друг с другом, орудуя копьями, словно простыми палками. В результате их тела скоро покрылись синяками и даже ранами, потому что иногда кончик каменного острия все-таки задевал кожу. Я не хотел, чтобы Иуфни, которому было поручено обучать приведенных им людей, догадался, что я умею обращаться с копьем, поэтому старался выглядеть неуклюжим и тыкал копьем в противника наугад, стараясь, однако, уклоняться от встречных ударов. А когда мы боролись врукопашную, я позволял противнику повалить себя на землю и стонал так жалобно, словно поломал все кости.
Прошло несколько дней, но ничего нового я не узнал. Однако ценным было уже то, что я воочию убедился в слабости армии местного номарха. Еще я узнал, что подобные нашему отряды рекрутов собраны в других деревнях этой провинции, да и соседних номов тоже. Иуфни, которого я расспрашивал с самым невинным видом, сообщил, что в распоряжении номарха находится около десяти тысяч солдат, и их количество удвоится с приходом армии его величества, которой, как говорят, командует талантливый военачальник.