«Но ведь я не смогу тогда зарабатывать для нас деньги», — заметил Каргин приятелю, который исправно, но отнюдь не безвозмездно снабжал его информацией — на каком предприятии какой государственный заказ предполагается (после так называемого тендера) разместить. Дальше все было просто и абсолютно законно. Каргин опережающе скупал на фондовом рынке акции этого предприятия, а после получения предприятием госзаказа с выгодой их продавал.
«Я сам готов тебе заплатить», — снисходительно улыбнулся приятель, дав понять Каргину, что бонусы от продажи акций — отнюдь не главная позиция в перечне источников его доходов. Он объяснил, что должность хоть и маленькая, но важная. Вновь создаваемый отдел будет готовить экспертные заключения по перспективным проектам в швейной индустрии: какие поддерживать, а какие под сукно.
«Там должен сидеть мой человек, — сказал приятель. — Будущее отрасли и государственные миллиарды нельзя оставлять без присмотра».
«Миллиарды? — усомнился Каргин. — Откуда миллиарды, если нефть дешевеет?»
«Она будет только дорожать, — возразил приятель. — В России нефти осталось на двадцать лет. Потом — передел всего и вся. Но до этого момента истощения казны не предвидится. Они сейчас не знают, куда девать деньги. Красть? Уже некуда. Не пенсионерам же с сиротами, в самом деле, отдавать? Ты ничем не рискуешь. Твоя подпись будет не главная. Не понравится — уйдешь, держать не буду».
Каргин не ушел.
Что такое двенадцатьтысячтристадесятьрублей, искренне расстроился за пенсию двойника Каргин, я иногда столько трачу за день. Наверное, задумчиво посмотрел на приближающуюся к машине женщину с лицом симпатичной, пожившей крысы, я должен предпринять нечто судьбоносное, чтобы пенсия у параллельногокнижно-палатноголоха (так он определил общественно-социальный и духовно-психологический статус двойника) была не двенадцать, а... сто двенадцать тысяч, щедро отмерил Каргин. Только что я должен для этого сделать? Свергнуть правительство? Перенаправить деньги за нефть и газ в карман народа? Отменить капитализм? Восстановить СССР?
Глядя на неотвратимо приближающуюся, определенно знакомую, но пока безымянную и бесфамильную женщину, Каргин ощутил себя избранником судьбы, двухмерной, но может, и двухмирной личностью, полупроводником, соратником несуществующего, как выяснилось, манекена из инновационного