«Стрекоза» пролетела в какой-нибудь сотне-другой метров от плоской крыши янтарного здания. Скорее даже не крыши, а парка. Нет, двух парков. Один из них был обрамлен довольно широким четырехугольником из сосен, а в середине имел что-то серое и поблескивающее, как лед. Неужели каток? Другой парк тоже был с чем-то круглым и гладким, но розовым, как утреннее солнце. А лучи, разбегавшиеся от розового диска, были ярко-желтыми, пространство же между ними сплошь занимали светло-голубые ели. Неужели и диск и лучи - все из подкрашенного льда. Конечно, изо льда. Вон и маленькие фигурки людей раскатывают. Мал мала меньше… Неужели дети? И как много их! Неизмеримо больше, чем на той, не столь броской по цвету половине крыши-парка.
Пронеслись мимо очень стремительно, Валентин готов был усомниться в увиденном. А тут новые неожиданности. Янтарная стена не имела ни одного окна. Или он не разглядел этих окон, потому что видел все смутно, словно боковым зрением? Но вот сотни, даже не сотни, а тысячи похожих на коконы шелкопряда аппаратов, сновавших в воздухе, - это реальность. И не младшие ли это сестры их «стрекозы»: та же форма, такая же беззвучность и маневренность. Правда, размеры поменьше, окраска разнообразней, а в остальном сходство поразительное. Снизиться бы, разглядеть поближе…
Но «стрекоза» круто взяла влево от города, и только теперь Валентин опять увидел покрытую снегом землю, вернее все тот же лес, но рассеченный множеством широких и узких просек. Появилось плоское строение с двумя овальными отверстиями по краям крыши. «Стрекоза» явно сбавила скорость, пролетая над первым из них. Да это же шахта! Ярко освещенная, открыто обрывающаяся вниз шахта, и такие же, похожие на коконы аппараты, будто танцующие возле сверкающих шахтных стен. А «стрекоза» повисла над соседней, большей по овалу, шахтой, а потом ухнула вниз, в ослепительную бездну.
Селянин испуганно вцепился в подлокотники кресла. Но его спутники оставались спокойными, и он понял, что все нормально.
Внизу, едва пассажиры покинули салон, «стрекоза» отлетела в сторону, к другим таким же машинам. Они располагались одна на другой. «Стрекоза» умостилась сверху, четвертой, в этой удивительной пирамидке.
Валентин внимательно оглядел зал, свод которого излучал дневной свет. Зал напоминал скорее зимний сад, чем станцию подземной дороги. Две длинные стены почти сплошь заросли хмелем или чем-то похожим на него. Середину зала занимали очень густые кусты, листва которых была то ярко-зеленой, то голубоватой, а иногда желтой и даже бордовой. Над одним из кустов порхала бабочка, настоящая белая бабочка. Не капустница ли? Чуть правее в бордовой листве задорно щебетала синица-жулан.