Это вернуло его мысли и чувства не просто и не только к тому чуду, которое перенесло его через столетия в обновленный мир. Он подумал и о потрясении (да, потрясении, хотя и животворном), которое испытал всего несколько часов назад во время всепланетной передачи.
Первый же из выступавших заговорил о нем, о Валентине. Его поздравляли с восстановлением. Вновь и вновь желали счастья. Однако вслед за этим заговорили о научных проблемах, которые были решены во время эксперимента «Анабиоз», о множестве сложных и малопонятных проблем. Вот и началось опять то, чего Валентин больше всего опасался. Он дикарь среди людей нового времени, и они будут, едва кончатся торжества, смотреть на него с тем же изумлением и почти страхом, как Эля во время разговора о Симе. Им не понять и не оправдать его прошлых поступков. А ему недоступны их мысли, а быть может, и чувства. Время, как пропасть, разделило их и его.
Так подумалось Валентину, когда он услышал непонятные речи. Ему было бы и вовсе плохо, если бы не воспоминания о вчерашней встрече с Элей, когда к нему вернулась способность надеяться.
Из-за стола поднялся Акахата.
- Что совершенней: кактус с колючками на оголенном стволе или банан, состоящий из гигантских листьев? - вопросом начал он свою речь. - Мне надо бы поклониться кактусу. Я ученый, а не поэт, пищей для моего ума служат факты, сухие и строгие факты, добытые в экспериментах. Прихотливость фантазии и буйство страстей и чувств - не самые разумные мои помощники. Но сейчас я хотел бы стать поэтом и говорить прежде всего о том, как я счастлив, что рядом со мной улыбается, печалится, дышит молодой сильный человек, который еще недавно был частью ледяной глыбы. Он не просто возвращен к жизни. Он восстановлен. В каждой его клетке произошли, казалось бы, необратимые изменения, и надо было собирать молекулы, как собирает художник-реставратор черепки древней вазы. Восстановление позволило выяснить все условия, при которых организм безболезненно погружается в анабиоз и возвращается к нормальной активной деятельности. В чем-то подтверждены выводы прежних настойчивых исследований, в чем-то очень существенно дополнены или даже опровергнуты. Что ж, путь познания сходен с розой, у которой пышный бутон соседствует с колючими шипами… Я счастлив и тем, что достигнут научный успех, а еще больше тем, что наш новый брат и товарищ, вырванный из рук смерти, - человек беззаветной отваги. Ему не было одиннадцати лет, когда его хотели убить вместе со взрослыми. Через семнадцать лет он во второй раз погиб в тундре. Все это мы установили, расшифровывая его память.