- Даниэль Иркут.
Другим соседом Валентина был широкоскулый человек по имени Акахата. По-русски он говорил совершенно свободно, как и Даниэль Иркут. До начала видеопередачи они весело подтрунивали друг над другом, явно стараясь вовлечь в разговор и Валентина. А тот никак не мог преодолеть скованности, отвечал односложно и часто невпопад. Акахата прошептал ему:
- Когда темно, как слепой бредешь, когда слишком много света - тоже ничего не видишь. Хорошо, если в меру света и близкие друзья рядом… Я буду счастлив увидеть среди них и тебя. «А-117-П» - вот мои позывные. Не найдешь друга вернее Акахаты…
- Будь осторожен, Валентин! - засмеялся Иркут, расслышавший эти слова. - Он неспроста в друзья набирается. Сначала убаюкает сказками-обещаниями, а потом - хоп! - и ты подопытный кролик. Я попался когда-то.
- Ах, попался! - насмешливо прищурясь, сказал Акахата. - Жалеешь? Хорошо же, попадешься в другой раз, отомщу: повымету из твоей памяти все каверзные мысли.
- Ты пугаешь, а мне не страшно. Ведь ты добрый.
Они рассмеялись, и стало ясно, что попреки и шутки - лишь для посторонних. Это подтвердил и сам Даниэль Иркут:
- Акахата - замечательный человек. Люблю его. И ты его полюбишь, когда узнаешь поближе. Я многим обязан Акахате. Когда-то пользовался гостеприимством клиники памяти, где он священнодействует. Конечно, экспресс-запоминание очень мучительно: как будто в черепе - пчелиный рой, так простреливает и кусает. Но зато результат… Если ты захочешь поскорее постичь хотя бы главное из того, что знают нынешние люди, ты вспомни об Акахате. Никто лучше Акахаты не поможет тебе.
- Если у моего друга печаль, я готов ее выпить до дна вместо него. Если у меня самого радость, я передам ее моему другу. Но экспресс-запоминание… Обещая, оглядывайся.
- Но ты поможешь?
- Экспресс-запоминание показано не всем… Но я согласен попытаться. Я сделаю все, что в моих силах…
А небо над столицей снова заполыхало. Рождаясь где-то в немыслимой выси, одна за другой падали разноцветные волны. Они освещали всякий раз по-иному небо, и смотровую площадь с деревьями, и одежду и лица людей, а потом рассыпались синими, оранжевыми, зелеными брызгами. Халил попытался поймать на излете одну из этих брызг, но лишь рассмешил окружающих.
Вслед за тем он восторженно протянул руку, закричав:
- Вы полюбуйтесь вот чем!.. Ах, как можно не полюбоваться этим!..
И все (не только Валентин) восхищенно замерли. В переменчивом по цвету пространстве между громадами зданий не просто летал, а ритмично, словно под музыку, двигался, точнее же, играл хоровод «пчелок». Он то кружился возле незримого центра, то взмывал вверх или опускался, то перестраивался в два строго перпендикулярных кольца или собирался в сверкающий гигантский шар, то превращался в две движущиеся навстречу друг другу заздравные чаши. А потом группы «пчелок» разлетелись вниз, вверх, в стороны, и Валентин вдруг почувствовал, что лоб и ладони у него покрылись счастливой испариной: в небе (а ему показалось - во все небо) разметнулась эмблема Страны Советов, его родины - перекрещенные СЕРП и МОЛОТ.