Боже, я люблю детей.
Я скучаю по своим воспитанникам. По всем двадцати восьми. У меня такой большой класс в этом году, и половина из ребят были переведены ко мне по просьбе их родителей. Якобы у меня хорошая репутация в школьной округе, и это только мой третий год работы.
Папа стоит у подножия кровати Брукса, его челюсть сжата, а глаза сосредоточены на теле, словно он молча приказывает ему очнуться.
— Где Бренда? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Она приходит и уходит.
Мама смеется, закатив глаза.
— Эта женщина не может сидеть на месте в течение двух секунд. Бог любит ее.
— Как она справляется со всем этим? — папа закатывает рукава своего темно-синего свитера до локтей и складывает руки.
— Она — Бренда. У нее свои собственные методы, чтобы справиться с этим.
— Я видела страницу в интернете о сборе средств, который она организовала, — мама поворачивается ко мне, нахмурившись. — Как она находит время на организацию такого мероприятия, хотя не только я, но и весь город знает, что они не нуждаются в деньгах.
Ее голос едва слышен.
— Блисс, — говорит папа.
— Это ее сестра, — говорю я, — ее сестра организовала это.
— В любом случае в Первой Методистской Церкви в следующие выходные, — продолжает мама, — они устраивают благотворительный аукцион, и, кажется, около двух тысяч человек уже согласились. Вся община болеет за выздоровление Брукса.
Может быть, потому, что половина пенсионных счетов в этом городе были созданы его отцом и дедом в течение последних ста лет? Фирма «Эбботт Инвестмэнт» превратила «синих воротничков» (Прим.: Это понятие обозначает принадлежность работника к рабочему классу, представители которого, как правило, заняты физическим трудом с почасовой оплатой) в добросовестных миллионеров. Джек Эбботт известен своей щедростью. Ходят слухи, что девяностолетний отец Брукса оставил дома завещание длиной в одну милю, и каждый надеется ухватить кусок пирога, когда тот, в конце концов, уйдет.
А это может случится в ближайшее время.
Или, возможно, они на самом деле заботятся об Эбботтах. Трудно сказать. Люди так чертовски фальшивы в последнее время.
И полны тайн.
И лжи.
Говорят одно, а делают другое.
— Я здесь, я здесь, — Далила врывается в комнату, неся чашку кофе в руке. — Извини. Профессор отправил мне задание по электронной почте, но Wi-Fi дома не работал. Вы, ребята, изменили пароль? Пришлось остановиться в кафе и украсть у них немного Wi-Fi.
Моя сестра занимает место рядом с матерью и кладет руки на край кровати.
— Я ненавижу видеть его таким, — говорит она маме. — Таким слабым. И хрупким.