— Что-то не так, красавчик? Разве тебе не нравятся такие игры? — задушевно говорю ему, вытирая лезвие об рукав его мундира, — но ты перевозбудился, милок, остынь.
Подправим его падение, немножко поможем. Вот он и за фальшбортом. Плюх! Теперь оглянемся вокруг. Никого, все старательно смотрят «в другую сторону». Ага, стал бы он при свидетелях. Нож пока за спину и под рубаху.
— Зак, да очнись ты, Зак.
— А?
— Как по-вашему «человек за бортом»?
— Мэн ове бот.
Ору, что есть мочи, переходя в ультразвук.
— Ну, всё, пипец! — делает Зак промежуточные выводы.
— Ты не отключайся больше, будешь мне переводить.
Первым прибежал боцман, глянул на меня. Я стою весь такой в шоке, тычу пальцем в море. Так и есть, перегнулся через фальшборт. Выхватываю ножик и… Да что вы? Я ж не маньяк какой! Нежно и наискось засовываю улику боцману за кушак. Шаг назад, принять исходное положение.
— Заки, давай снова ты, только зареветь бы не мешало.
— Ага.
Как по заказу по щекам потекло. Боцман налюбовался, развернулся ко мне и уже открыл рот что-то вякнуть, как тут заявился Дасти с двумя матросами.
— Что случилось? — отрывисто пролаял офицер.
— Капрал Йеллоу в воде, сэр, — отвечает боцман, стоя перед этим хлыщом навытяжку.
— Меры к спасению?
— Никак нет, сэр. Акулы, сэр.
«Рыбоньки мои, лапочки»! — никогда так акул не любил!
— Причины?
— Свидетелем был пацан, сэр.
— Рассказывай, — рыкнул Дасти.
— Сэр, этот дядька всё время ко мне придирался, особенно пьяный, сэр. — Плаксиво затянул «жалейку» Захарушка. — Вот и сейчас схватил меня за ухо, сэр. Я вырвался, а он меня ногой и не попал, сэр. Не устоял он на одной ноге, сэр. Был сильно пьяный, сэр.
— И ты его толкнул.
— Что вы, сэр? Куда мне такого бугая, сэр? — Захар наградил его явно оценивающим взглядом. Судя по ухмылкам нижних чинов, взгляд они заметили и разделили. Выставляться дураком Дасти не хотелось, но ему очень хотелось повесить Зака хоть за что и за шею.
— Крысёныш может соврать. Возможно, что у него был нож. Обыскать его и всё вокруг.
— Так нож, наверное, тоже в море, сэр, — позволил себе задрать брови боцман.
— Чтобы крысёныш выбросил нож?! Приступайте.
Боцман, вздохнув, приказывает,
— Ко мне.
— Всё, моя очередь, — включаюсь и как не на своих ногах ковыляю к дяденьке. Боцман сноровисто обшаривает меня почерневшими клешнями. По-уставному поворачивается к Дасти. — Чисто, сэр.
Ага, к дубу передом, ко мне задом. Матросы заняты — обнюхивают канатные бухты. Изымаем ножик, у дяди ещё есть, и прячем под рубаху за спиной.
— Давай, малыш, только не порежься.
— А что делать?
— Стоишь, ревёшь, трясёшься.