— А что, у правителя другие планы?
— Наверняка не знаю, но подозреваю, что другие. Распри в совете ему не нужны, да и злобить людей не стоит — будучи насильно возвращены в свои миры, они принесут в них тьму.
Тьма…
Тьма — это плохо.
Но иногда можно использовать и ее.
— А что с отцом? — спросил Этьен.
— Тебе решать. Генрих — целиком твоя ответственность.
— Разве не Холгер его привел?
Сначала спас, затем привел в Дивный мир. Подарил дом, открыл доступ в дворцовую библиотеку. Пригрел на груди змею, сказали бы люди…
— Помнишь сказку о спящей красавице?
— При чем тут это?
Альва отвела взгляд, словно обращалась не к нему, а к кому-то еще, способному услышать:
— Что если Холгер оставил Генриха из-за тебя? Знал, что ты вернешься, и сохранил для тебя кусочек твоего мира?
— Для меня, — повторил Тьен. — Вот это уж точно сказки.
На встречу с правителем он тогда не пошел. Лили обещала сама с ним переговорить.
А Тьен всю ту ночь провел в попытках снова вызвать крылатую тень.
Если бы получилось, он, возможно, наведался бы к Холгеру, и у него было бы что противопоставить могуществу первого шеара…
Но не вышло.
Не хватало злости, ярости, обиды. Не хватало тьмы.
Он не забыл об этой идее, но оставил ее на потом, как и многие другие. А с Генрихом со временем полностью помирился, и все между ними стало как прежде… почти…
Из гостиницы Тьен сразу же отправился к Софи.
— Твоя подружка в магазине, никто, кроме покупателей, не приходил, — отчиталась Эсея. — Мальчишка дома. Недавно пришла девочка, Клер. Сейчас они обедают.
— Хорошо. Можешь идти. Сменишь меня здесь завтра в восемь.
В магазине было свежо и тихо.
Софи в отсутствие посетителей устроилась в старом плетеном кресле у окна и листала книгу. Солнечный свет, полосками пробивавшийся через жалюзи, падал на страницы и красил в золото волосы девушки, но Тьена больше занимало источаемое ею самою сияние — ровное, чистое и теплое.
— Можно, я посижу с тобой немного? — спросил он беззвучно.
Губы девушки приоткрылись в улыбке, адресованной кому-то из героев романа, но шеар счел это за знак согласия. Неслышимый и невидимый, он расположился на полу рядом с креслом и, склонив голову, коснулся макушкой границы зовущего света. Словно ласковая ладонь погладила по волосам…