— Что же ты молчала? С этого нужно было начинать! Когда?
— Торжества, приуроченные к прощанию, назначены через месяц.
— Торжества? О, да, это стоит отметить!
— Он ведь не сделал вам ничего плохого, матушка, — покачала головой Арсэлис.
— Не успел.
Шум в нижних покоях не позволил сильфиде продолжить высказываться в адрес горячо нелюбимого внука.
— Холгер, — узнала она недовольный голос сына. — Готова спорить, я знаю, кто виновник скандала.
— Мало ли причин, — не приняла пари флейма. — Я спущусь и узнаю.
Уже на полпути к кабинету мужа она поняла, что свекровь не ошиблась.
— Ушел?! — слышалось из-за плохо прикрытой двери. — И ты позволила?
— Не мне спорить с шеаром.
Отвечавший правителю женский голос заставил Арсэлис остановиться. Флейма глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Но все же выпустила на волю огонь раздражения, спалив ни в чем не повинный гобелен. Вдохнула еще раз.
— Нужно было послать за мной! — рычал Холгер.
— Не было времени. Он собрался в несколько минут, забрал Генриха и ушел.
— Я же просил тебя следить за ним! Ты обещала, что он не наделает глупостей.
— Это не глупость. Если хочешь, чтобы однажды он вернулся, не останавливай его сейчас.
— Я? Хочу?
— Кого ты пытаешься обмануть, Холгер? Если бы ты желал, чтобы он ушел навсегда, не прятал бы от него мир, где он родился, и позволял наведываться туда — так было бы вернее.
Какие бы чувства ни вызывала у Арсэлис эта женщина, шеари мысленно согласилась с нею. А вот ее муж решил поспорить:
— Запрет был обоснован иными причинами. Людские миры уязвимы. Мы и так рисковали, пропуская туда вас с Фером в год перед его возвращением, и впоследствии лишь полная изоляция могла защитить мир от проникновения тьмы. Этьен это понимал.
— Понимал. Но угроза миновала, и он ушел.
— Кто ушел? — Арсэлис сочла момент удобным, чтобы появиться в кабинете супруга.
— Этьен, — зло бросил шеар.
— Мое почтение, шеари, — склонила голову его собеседница. — Вы прекрасны, как всегда.
Флейма невольно бросила взгляд в сторону зеркала. Прекрасна: смуглая бархатистая кожа, вьющиеся смоляные локоны, черные, как ночь, глаза, точеный нос и полные алые губы.
— Спасибо, Лили. Так что случилось?
— Я же сказал, — сердито ответил правитель. — Этьен ушел. Снова позорит меня. Прием в его честь и прощание назначены через месяц…
— Месяц, — перебила мужа Арсэлис. — Он погуляет, отдохнет, и успеет вернуться, чтобы торжественно проститься.
— Вы так же умны, как и прекрасны, шеари. — В этот раз альва поклонилась ниже и с искренним почтением. Это было приятно.
— Да, пожалуй, так тоже можно, — согласился Холгер.