«Добро пожаловать в Бригмор», — прозвучало в голове, и Билли от неожиданности вздрогнула. Постойте-ка…
В голове?
Нет.
Билли обернулась. Перед ней, оценивающе склонив голову набок, стояла Делайла.
— Все-таки пришла, — ведьма улыбнулась одними губами. Вокруг нее то вспыхивали, то гасли мертвые желтоватые огни, и кто-то гудел в голове на одной низкой ноте. А вот запаха больше совершенно не чувствовалось, воздух был темен и свеж — удивительно. — Хорошая девочка. Дай-ка я тебя поцелую.
Билли ощутила волнами исходивший от ее тела холод и задрожала, то ли от страха, то ли от предвкушения. Что с ней теперь будет, что с ними теперь будет, что будет со всем миром, когда они наконец окажутся вместе. Легкие издавали слабый, отчаянный писк — так пищит кролик, попавший в силки. Она закрыла глаза и почти не ощутила поцелуя, только нежное касание кожи и легкое дыхание у обветренной щеки, и ускользающий, едва заметный аромат цветов, как на весеннем, пробуждающемся от зимней спячки лугу. В нем была свежесть и прохлада, и радость и целый водопад наслаждения от того, что это — это наконец случилось. Теперь все будет хорошо. Теперь все будет как следует.
Но потом пришла жара.
И это было неописуемо.
— Ты правда так думаешь, дорогая? — Делайла перекатилась на живот мягким, кошачьим движением. Белая кожа, казалось, сверкала даже в полумраке. — Я рада. Люблю дарить людям радость.
Сколько сейчас было времени? День или ночь? Билли сбилась со счета давным-давно — часы болезненно-острого наслаждения сменялись краткими минутами отдыха, напоминавшего забытье. Долго ли она здесь? Она не знала. Возможно, прошло уже несколько дней, и покушение на Императрицу уже прошло и оказалось — конечно же, оказалось! — успешным. Нет, нет, это, конечно, невозможно — она ведь принимала в нем непосредственное участие, Делайла должна была предупредить…
Делайла.
Короткие черные волосы, торчащие сейчас в стороны смешными ежиками, острые тивийские скулы, почти мальчишеское угловатое тело. Что в ней было такого, отчего сердце Билли, циничной и равнодушной суки, как она предпочитала о себе думать, заходилось галопом? Девушку тянуло к ней, тянуло гибельно, неправильно, нездорово — неостановимо. Говорят, сердечные дела рано или поздно сводят всех в могилу… Может и так, но до чего же приятен этот путь.
Она протянула руку, провела подрагивающей ладонью по спине, миновала выступающие худые хребты лопаток и низкую ложбинку поясницы, и направилась было ниже, но Делайла отвела ее руку.
— Все ли готово на завтра?
Билли совершенно не хотелось сейчас возвращаться к этой теме; по правде говоря, ей хотелось совершенно другого — в который раз за эти длинные, короткие часы — но почему-то ей показалось необходимым ответить.