Сабуров рассчитывал, что, поскольку Сабины больше нет и заниматься ее делами не надо, то Лара тоже перейдет на положение домохозяйки. Но та не выразила желания помогать Александре Антоновне. Напротив, полностью устранилась от домашних дел. И теперь не приняла никакого участия в устройстве приехавшей девушки, прошла в гостиную, уселась в кресло, демонстративно закинув ногу на ногу, и заявила:
– Ты напрасно привез эту девицу к нам в дом, Сергей.
– Послушай, ведь это же инвалид, несчастное, беззащитное создание…
– Она – беззащитная?! Не смеши! О, у нее самая мощная защита из всех, какие только существуют! Запомни это, Сережа.
– Она тебе не понравилась. Понимаю. И что мне теперь делать? Везти ее назад?
Пауза. А если Лара скажет «вези»? Но она молчала. Потом спросила резко:
– Почему она не ходит?
– Я откуда знаю? Мне не пришло в голову смотреть ее медицинскую карту.
– Отлично. Я сама посмотрю эту карту. И отвезу ее к хорошему специалисту. Знаю даже к кому. Потому что если эта особа когда-нибудь и уберется из нашего дома, то не иначе как на своих ногах.
– Это еще почему?
– Потому что привезти ее сюда – это глупость, но еще большая глупость выставить отсюда в том же инвалидном кресле. Нам нужна хорошая пресса. Это не тот скандал, который идет на пользу имиджу. А вот если мы ее вылечим… По крайней мере, теперь в моих интересах заняться ее здоровьем. Я хочу, чтобы эта девица прошла обследование, по возможности получила квалифицированную медицинскую помощь и убралась обратно в отчий дом. К тому времени как раз ее показания против тебя будут уже неактуальны.
– Не понимаю, ну почему ты с первого взгляда так невзлюбила Жанну?
– Потому что, Сережа, я хорошо разбираюсь в людях. Кто разговаривал с продюсерами и раскручивал их на деньги? Ты? Сабина?
– Ну, с ее талантом…
– А с ее характером?
Это правда. Если о людях, быстро меняющих мнение, говорят, что у них семь пятниц на неделе, то у Сабины Сабуровой все эти пятницы приходились на один день. С утра – истерика, после завтрака – меланхолия, в обед – работа, на полдник – вдохновение, нескрываемая радость от очередной удачи, а начиная с ужина и до поздней ночи переходные стадии депрессии. Плохо – очень плохо – совсем плохо – жить не хочется. Это в обычные дни. Бывали моменты просветления, и тогда все в доме были просто счастливы. Разговаривать с продюсерами она не умела. Да и не хотела. Сабурову ничего не оставалось, как согласиться с Ларой:
– Ну, хорошо: девчонка – дрянь. Но что теперь поделаешь? Ты уж ею займись. Я пойду гляну, как она там.